Исповедь сыщика (сборник)
Шрифт:
Они сели в машину, Гуров включил мотор и печку, скоро стало тепло.
– Виктор Жеволуб работал у нас, позже у вас, изображает дурачка, но парень не простой, – задумчиво произнес Гуров. – Его следует обесточить и не только потому, что он угрожает вашей драгоценной жизни, он мешает мне. Я не люблю, когда мне мешают. – Сыщик рассуждал вслух, словно находился в машине один, неожиданно, без всякой связи со сказанным, спросил: – Давно вы завербовали Елену?
– Елену? Завербовал? – Еланчук смотрел недоумевающе. – Вы с ума сошли? – Он понял, что Гуров не поверит,
– Трудно, – перебил Гуров. – Я и не верю.
– Я бы тоже не поверил, – согласился Еланчук. – На работу в «Стоик» устроил Елену действительно я. Она ничего не знает. И вы напрасно подумали, что ужин в «Дели» и наша последующая встреча были мною подстроены. Я встретился с Еленой по просьбе жены, дела семейные, мне и в голову не приходило, что вы за ней можете наблюдать. Я никогда не стану вмешивать жену в свою работу. И в тот вечер, когда Елена заехала на полчасика к жене, дела тряпичные, это я, узнав, что у вас свидание, подговорил Елену позвонить и предложить заехать. Я человек самолюбивый, хотел проводить Елену до машины, «познакомиться» с вами, доказать, что тоже не лыком шит. А киллера я не знал, и связи у меня с ним никогда не существовало. Можете не верить, только все именно так и было.
– А теперь помолчите, Юрий Петрович, – Гуров закурил, откинулся на сиденье, начал просчитывать ситуацию.
Наблюдение не ведется, один на один гэбист ликвидировать меня не рискнет. Он вообще не по этому делу. Он говорит правду, филиал Организации в СП «Витязь» ликвидируется. Что Елена не работает на мафию, Гуров понял, когда киллер пришел в ловушку у ресторана. А уж когда сыщик обнаружил в сумке Елены пудреницу с «жучком», последние сомнения отпали. Еланчук никогда бы не позволил агенту принести с собой такую улику. И хватит думать о пути пройденном, прокладывай дорогу вперед, приказал себе сыщик и сказал:
– Я вам ничего не обещаю, буду стараться. Дальнейшее зависит от нашего с вами ума и везения.
Глава 13
Белорусский вокзал
Гуров высадил Еланчука у метро «Университет», поехал к дому и, хотя считал, что опасаться ему в данный момент нечего, машину оставил в Мерзляковском переулке, прошелся по бульвару, даже присел на лавочку, закурил. Поднявшись на два этажа выше, чем следовало, он спустился по лестнице, осмотрел дверь квартиры, лишь убедившись, что все в порядке, вошел и, не доверяя замкам, заперся на массивную щеколду.
Мысль обратиться за помощью к Шалве Гогишвили у сыщика появилась еще на Воробьевых горах, но он ее гнал: уж очень не хотелось вновь пользоваться услугами авторитета уголовного мира. Гуров не любил играть в прятки сам с собой, знал, податься больше не к кому и нечего мучиться, искать оправдания. Однако и готовя нехитрый ужин, и перемыв посуду, он еще долго расхаживал по квартире, прежде чем опустился в кресло и позвонил. Шалва снял трубку сам, низкий голос и акцент спутать было
– Добрый вечер. Извините за поздний звонок. Можно попросить к телефону Шалву Давидовича?
– Спрошу, – прогудел Шалва. – Кто говорит?
– Гуров.
– Лев Иванович? Рад тебя слышать. Не узнал, богатым будешь.
– Я тоже не узнал тебя, Шалва, – солгал Гуров. – Как здоровье жены, детей?
– Спасибо, хорошо живем, дружно. Как твое здоровье?
– Спасибо, Шалва, Бог милует.
– Да, Бог, да, – Шалва зацокал языком. – Но человек должен и сам заботиться о себе. Слышал, ты ушел из ментов, это верно?
– Верно, Шалва, место сменил, работа осталась прежней.
– Плохо, – Шалва вновь зацокал. – Ты не мальчик, дорогой, надо жениться, растить сыновей. Извини, Лев Иванович, совсем старый стал, советы умные даю. Какие заботы у тебя?
– Ты Витьку Жеволуба помнишь? – спросил Гуров.
– Плохой человек, совсем гнилой. – В голосе Шалвы появилась настороженность. – Он в восемьдесят втором моего друга взял, не было ничего, анашу подсунул. Плохой человек. Он из органов ушел, чего спрашиваешь?
– Витька мешает мне, помоги, Шалва.
Авторитет не отвечал. Гуров догадался, что Князь – южане любят красивые клички – понял неправильно, и виноват в этом сам, нарушил паузу:
– Извини, Шалва, я не сыщик, а болван, должен говорить яснее. И ты плохо подумал обо мне, Князь. Я тебя понимаю, раз человек мешает, надо его убрать. Все так, но я имею в виду лишь убрать в сторону, а не ликвидировать.
Шалва громко вздохнул, заговорил весело:
– Эта жизнь нас совсем покалечила! Понимаешь, дорогой, каждый день слышишь о разборках, смертях, мозги вбок пошли. Я за тебя испугался, за себя, старого, испугался, решил, все – поехали. Если такой человек…
– Хорошо, Шалва, не оправдывайся, извини, что перебил. Я виноват, плохо, неточно выразился. Ты лишь присоветуй Жеволубу уехать на недельку из Москвы.
– Так-так, – Шалва рассмеялся. – Конечно, дорогой, переговорю. Как тебе позвонить?
Гуров дал свой телефон, поблагодарил, хотел сказать, что теперь с него причитается, промолчал – такие вещи подразумевались сами собой.
На следующий день Еланчук, как обычно, приехал в офис СП «Витязь» около девяти, зашел к секретарше, чтобы взять почту, и удивился, увидев, что девица уже на месте, так как обычно она появлялась на час позже.
– Доброе утро, Вера. – Он кивнул, взял стопку газет. – Такой пасмурный, серый день, а вам не спится?
– Юрий Петрович, как жить будем? – Вера всхлипнула, некрасиво кривя рот и обнажая редкие зубы. – Куда нам теперь?
– А что случилось? – Еланчук присел на стул, почувствовал – вести будут недобрые.
– Вы не в курсе? – Девица прижала платок к покрасневшим глазам. – Ну да, вы вчера после обеда уехали. Разорились мы, лопнули! Сам, – она кивнула на дверь начальника, – уже распродает машины, факсы-шмаксы, карманы набивает.