Исповедь убийцы
Шрифт:
Я ещё раз судорожно перевела дух и свернулась клубочком под одеялом, чувствуя пронизывающий холод, не имевший никакого отношения к погоде за окном и температуре в спальне. Конечно, поддаваться плохим мыслям глубокой ночью было безнадёжным занятием, но от меня ничего не зависело.
И зачем только мой разум решил вспомнить о моём прошлом? Кому это нужно?
Уж точно не мне. Я бы с радостью пустила себе пулю в лоб, если бы это имело хоть малейший смысл.
====== Явная угроза ======
Утро следующего дня не принесло ничего хорошего. Я вспомнила разговор с Анитой, разговор с Питером, свой сон-воспоминание
В школу идти не хотелось, но я прекрасно понимала, что после прогула нужно показаться на глаза учителям и узнать у Джерри, что он всем наплёл вчера после нашего с Питером ухода. С него станется придумать какую-нибудь ерунду, после которой на меня будут коситься всю неделю. Надо было, конечно, спросить об этом ещё на дне рождения Аниты, но я была слишком занята проблемами с вампирами и ликанами, чтобы уделить внимание собственной жизни.
Занятая невесёлыми мыслями, я сновала между спальней, кухней и ванной, приводя себя в порядок. Контрастный душ помог взбодриться, хлопья с молоком – встряхнуться, а строгое чёрное платье с кашемировым пальто и тёплыми сапожками – почувствовать желание всем понравиться, в том числе и себе. После того, как сумка с учебниками перекочевала ко мне на плечо, я поняла, что должна была сделать и как поступить с полученной накануне информацией. Чёрта с два эти монстры будут мной манипулировать! Я им покажу Кузькину мать и сибирских раков!
Уже при выходе из дома я достала из кармана сотовый и написала Жаклин короткое сообщение: «Кажется, нашла зацепку. Если получится, вечером позвоню и всё расскажу». Это известие наверняка подхлестнёт меня действовать решительно. Раньше я на что-то надеялась, чего-то ждала, но теперь преисполнилась решимости идти напролом. Анита поведала об истинной сущности Питера, Питер поливал грязью Аниту, Джерри ругался на вампиров и боготворил ликанов, а мой собственный сон вдруг заставил меня открыть глаза. Я была не обязана потакать дурным наклонностям монстров, поэтому моей целью стало выполнение миссии в самые короткие сроки. Хватит с меня фальшивых друзей и бессмертных врагов. Хватит терпеть эти бездушные машины на своём пути. Надоело.
На аллее перед домом стоял уже знакомый мне внедорожник, из которого доносилась приглушённая мелодия, но сейчас меня ничего не трогало. Я крадучись подошла к машине и, как и ожидала, увидела за рулём Питера, который негромко и красиво подпевал, хотя музыка была без слов. Я долго наблюдала за ним, пытаясь найти в нём то чудовище, которое убивает маленьких детей и сворачивает шеи охотникам. И не могла. Передо мной был обычный парень с всклокоченными волосами, зелёными глазами и широкой улыбкой. Меня всегда учили, что вампиры – это что-то за гранью добра, что их нужно уничтожать, но где их свирепость сейчас? Где прятались хищные наклонности в этом солнечном создании, сидевшем
Сколько бы я ни искала в себе ненависть по отношению к Питеру, я никак не могла её найти. Да и как можно найти то, чего никогда не было? Вампиры были монстрами, они убивали моих друзей, они покалечили мою жизнь и сломали меня. Но это сделал не Кроссман. Виновники давно рассыпались прахом и смешались с пылью.
И всё же... И всё же... я запуталась. Окончательно и бесповоротно. При всём желании я не могла понять, где правда, а где ложь.
– Привет, Эстер. Доброе утро, – тем временем улыбнулся Питер, и на его щеках появились очаровательные ямочки. Кожа выглядела более человеческой под солнечными лучами, из-за чего я снова ощутила себя пойманной в ловушку собственными убеждениями.
– Привет! – поздоровалась я с Кроссманом, когда он открыл мне дверь и запустил внутрь.
– Я тебя заждался. Ты так медленно собираешься!
Его переливчатый голос легко заглушил музыку и шум проезжавшей мимо машины.
– Ну, уж прости, что не могу двигаться со скоростью метеора! И я не Цезарь, чтобы делать кучу дел сразу... Вчера заходила Анита, и мы с ней поговорили, – осторожно добавила я, чтобы проверить реакцию Питера.
– О чём, если не секрет? – спросил Кроссман напряжённо. Его шутливое настроение испарилось, уступив место мрачной сосредоточенности.
– Не секрет. Она говорила о твоей жизни в Мехико много лет назад, – продолжила я, старательно игнорируя хищный взгляд, которым одарил меня мой собеседник.
Попытка забыться и провести время с нормальным парнем с треском провалилась. Как бы сильно я ни хотела представить на месте вампира человека, всё это было бесполезным занятием, пока он продолжал сверлить меня нечеловеческим страшным взглядом глаз с радужкой цвета обсидиана.
– И что? Много гадостей наговорила?
Питер негромко засмеялся, но его глаза остались всё такими же чёрными от ярости, и улыбка их совсем не затронула.
Я поёжилась и протянула руку, чтобы прикоснуться к своей увесистой сумке, в которой лежало оружие. Перемены в настроении Питера настораживали меня ничуть не меньше, чем его – в моём.
– Да нет, ничего особенного. На самом деле Анита даже тобой восхитилась. Пару раз точно.
Я попыталась успокоить рассерженного вампира и прикоснулась к его руке, надеясь ничем не выдать моё отвращение. Гладкость вампирской кожи, её запредельно низкая температура и твёрдость отнюдь не способствовали появлению у меня любви к нашим с Кроссманом прикосновениям. Тем не менее, от моей ладони Питер отдёрнулся первым, словно я обожгла его, однако быстро совладал с собой, и даже цвет его глаз снова посветлел, достигнув особого болотистого оттенка, который символизировал смирение и расслабленность.
– Я совсем отвык от прикосновений человека, – неловко и как-то потерянно улыбнулся Питер. – Можно ещё раз?
– Прикоснуться? – с сомнением спросила я, но затем, нахмурившись, кивнула. – Ладно, валяй. Может, я тоже научусь не реагировать на тебя, как на кислоту.
– Ты такая сердитая сегодня. И злая. Что-то случилось? – поинтересовался Питер и взял мою руку в свою. Я тут же вздрогнула из-за противного холода его кожи, растекавшегося по телу лёгкими покалываниями, и задышала чаще.