Исповедь «вора в законе»
Шрифт:
— Ты, парень, успокойся — обратился я к акселерату подчеркнуто вежливо, но без заискивания. — Здесь ведь не пионерская зона, а стариков обижать ни к чему.
— Пошел ты… — задухарился он.
Тогда я встал, и, понимая, что веду себя как пацан, стянул по его примеру рубашку. На груди, под левым соском, обнажилась наколка — сердце, пронзенное кинжалом.
— Видал? — спросил я тем же спокойным тоном.
— Знаю, — насупившись и немного помедлив, ответил парень. — На воле видел у одного знакомого.
— И читать умеешь?
— Еще бы. Сердце с кинжалом обозначает,
Парень подошел ко мне, подал руку:
— Леха…
И добавил:
— Таких — уважаю, хотя мы у вас и не котируемся. Тебя как?
— Валентин.
Я протянул ему пачку сигарет.
— Закуривай.
Толстяк, который заканчивал свой туалет, посмотрел на меня с признательностью. Потом подошел к нам и подал пухлую женскую ручку мне и, мгновенье поколебавшись, Лехе.
Жизнь в ИВС постепенно налаживалась.
…После обеда меня вызвали к следователю.
— Как устроились, Валентин Петрович? Не обижают? — спросил он, стараясь, как видно, завоевать больше доверия.
«Стреляного воробья на мякине не проведешь», — подумал я, не удосужив его ответом.
— Сегодня вот выкроил пару-тройку часов, вас послушать, — продолжал он, ничуть не смущенный моим молчанием. — Не скрою, мотив у меня в данном случае почти корыстный. Учусь в аспирантуре, готовлю диссертацию.
Значит, не докопались, — подумал я. — Иначе — не стал бы он с этого начинать. А если все же возьмут Сизого. Неужто он меня и здесь подставит? Не побоится сходняка?..
Выходит, нет пока у меня оснований сомневаться в искренности следователя, принимать позу обиженного. Вывод — надо ответить ему взаимностью.
— Стало быть, наука спустилась, наконец, с небес, коснувшись грехов наших тяжких, — отреагировал, наконец я.
— Представьте себе, Валентин Петрович, — снизошла, — улыбнулся следователь. — И тема моих научных занятий — самая что ни на есть земная. Организованная преступность. То, что, на западный манер, называется мафией.
— Мафия? А разве у нас она есть?.. Вам, конечно, видней, вы человек ученый. Но вот что хочу сказать. В бытность на воле — перед тем как в последний раз залететь — о мафии я понятия не имел. В колонии кое-что слышал от «новых»: будто писали об этом в газетах, но, мол, все это — треп. Может, и вправду раздувают? Не доросли мы до Запада. Это у них там, рассказывают, все четко снизу доверху поставлено, одно руководство. И в правительстве — своя рука.
Прежде чем мне ответить, следователь достал из стола пачку сигарет. Закурили.
— Наука, Валентин Петрович, обязана прежде всего опираться на факты. А таких фактов, подтверждающих, что организованная преступность — это уже реальность, накопилось у нас предостаточно… Хотя, не скрою, и среди ученых немало таких, что, подобно вам, пытаются отрицать ее существование. Разумеется, куда удобнее судить обо всем с привычных, накатанных позиций. Иначе ведь придется пересматривать свои взгляды, вносить коррективы. А зачем, имея ученую степень, имя, усложнять себе жизнь? Куда проще, давя авторитетом, на каждом перекрестке публично заявлять:
— Нет, нет, все это мне в новинку и очень даже интересно. Что получается? Считаюсь вроде профессионалом, «вором в законе», а о таких вещах узнаю от следователя. И еще хочу спросить: коли в блатном нашем мире все так круто переменилось, интересно ли будет вам слушать мой рассказ? Как я понял, теперь это уже вчерашний день.
— Не делайте, Валентин Петрович, поспешных выводов. В том-то вся и штука, что нынешняя организованная преступность не просто многое взяла у вас, «старых» воров, но и, насколько я знаю, успешно под вас маскируется. Это, так сказать, лапотная российская разновидность «воров в законе»… Вы ведь прекрасно знаете, что такое воровская сходка. Так вот, если у вас на сходки, пусть даже крупные, собирались обычно воры из одного города, скажем, московские, краснодарские, то теперь съезжается на них «братва» со всей страны. А это уже признак того, что существует сообщество. Доводилось мне видеть и обращения, адресованные всем ворам.
— Любопытно все это, гражданин следователь. И по какой же такой статье вы им шьете подобные сходнячки? Я вот в пятьдесят седьмом присутствовал на всесоюзной сходке в Сокольниках, и нас там даже уголовный розыск охранял. Помню, тогда в Москве не было краж аж целых три дня…
— В том-то и дело, что статьи, которая предусматривала бы наказание за создание преступных организаций, в законе до сих пор нет. В кодексе двадцать шестого года она была, а сейчас, когда факт, что называется, налицо, — законодатель упорствует.
— Трудно вам, как я вижу, приходится. За сложное дело взялись.
— Не привыкать — повоюем. Ну вот, а теперь, Валентин Петрович, я готов слушать вас. Рассказывайте обо всем, что считаете важным и интересным. И все-таки я прошу, постарайтесь больше внимания уделить воровским обычаям, традициям, правилам. Был, к примеру, в вашей среде закон: не предавать друг друга под страхом смерти.
«К чему это он клонит? — подумал я. — Ох, хитер». Однако сделал вид, что все нормально.
— Почему был? — спрашиваю. — «Новые» его, по-моему, не отменяли. Это ведь со времен Ваньки Каина идет, читали, наверно, у Максимова о каторжанах. Без этого никак нельзя. Ведь вы друг на друга тоже не капаете начальству.
— На словах, — следователь хитровато улыбнулся. — Ну, об этом мы как-нибудь после поговорим и, если угодно, обменяемся мнениями. А теперь, Валентин Петрович, давайте заварим с вами чайку покрепче, правда, не конвойного, без коньяка. У меня, кстати, и бутерброды есть. И я готов слушать…
— Только скажу заранее, чтобы это не было неприятным сюрпризом, — продолжал он. — Считать вас полностью невиновным у меня пока нет оснований. Те косвенные улики, которые я вам прошлый раз перечислил, — вот так, запросто, не откинешь. А потому я вынужден обратиться к прокурору за санкцией на ваш арест. Понимаю, в следственном изоляторе беспокойно, не то что в ИВС, но ничего не могу поделать. Служба…