Исповедь Зеленого Пламени
Шрифт:
Я, как всегда, попросила его спеть, но он сказал, что умирает без сигареты, так что, пока он курил, гитару взяла Катриона. Что она пела, я тоже с одного захода не запомнила — что-то про рыцаря в черном и золотом и про жрицу, которая кормит птиц с руки… Но общее впечатление было странное — пока слушаешь, завораживает и хочется еще, потом же, когда пытаешься вдуматься, как это сделано, текст смотрится ужасающим сырьем, которое только манерой исполнения и вытягивается на какой-то уровень. Всего она спела пять или шесть песен — пока Флетчер не накурился всласть, а там уж принялся за дело он сам…
Во всяком случае, в одном я более
Неужели дело только в том, что она позавидовала? А я не сумела понять это сразу — ведь в Ордене никто никому не завидует. Всегда у кого-то что-то есть, а у кого-то нет — я же, к примеру, не озлобляюсь на своих друзей за то, что они умеют играть на гитаре, а мне не дано!
Нет, наверное, все-таки не стоило тогда читать своего, а стоило подумать — вдруг незнакомый человек воспримет это как демонстрацию: смотри, мол, как оно бывает, если умеючи… Даже несмотря на то, что это вот ни на столечко не было демонстрацией. Просто ужасно хотелось показать новые вещи Флетчеру, особенно «Подражание древним» — не унизить слабейшего, но похвалиться перед равным.
Перед равным… Может, дело еще и в этом — Катриона почувствовала, что снисходительна я к ней вовсе не как к равной? И обиделась именно на это? Но смею думать, если бы я действительно обошлась с ней, как с равной, то обидела бы ее еще больше. Опять же в Ордене знают, что если я недовольна творением кого-то из Мастеров, то высказываю это максимально корректно по форме и при этом максимально же оскорбительно по смыслу — и ходишь, как оплеванный, и на дуэль вроде бы вызвать не за что…
Да так ли важно, тем или этим я тогда ее задела — но почему я даже не почувствовала, что человек чем-то задет? Почему не подумала, что очевидное для меня вовсе не так очевидно для человека с иной информагической организацией?
Да потому, трать-тарарать, что это был вечер, карьер и чаша соку, а не Эстелин и не Монлозана! И я вообще ни о чем не думала, как те дети сторожа из анекдота — у меня до самой ночи юбка Харуко перед глазами плескалась! Как встретились, так и разошлись… Несколько окурков у кромки воды да песок под ногтями…
И вот она, расплата, через полгода. Ибо крайне вредно сие — ни о чем не думать в присутствии незнакомого человека.
…Флетчер сдал зимнюю сессию и, как водится, рванул в Эсхару за теплым морем и персиками. Обычно мы делаем это вдвоем — я же и свела его с Пэгги. Но в этот раз я пообещала, что присоединюсь к нему через три дня: мадам Гру легла в больницу на обследование, и мне хотелось убедиться, что с ней все в порядке и моя помощь не потребуется.
Утром третьего дня в мою форточку толкнулся желтый почтовый дракончик. Это единственные твари, кроме кошек
«Эленд, срочно нужен Мастер Слова. Других знакомых у меня нет. Помоги! Катриона».
Вот что бы вы сделали на моем месте в такой ситуации? Особенно учитывая, что я все еще не Мастер официально, хотя давно выполняю его работу, и уже отчаялась совершить подвиг, коего потребовал от меня Магистр Ливарк!
Я связалась с больницей и узнала, что у мадам Гру все хорошо, недоразумения с печенью несерьезные и даже целитель средней руки уберет их за пару сеансов. Потом собрала сумку, посадила на плечо дракончика и приказала: «Веди!» В конце концов, у меня были почти сутки в запасе…
Дракончик привел меня в какой-то жутко провинциальный городишко, в грязноватый домик на окраине. Там меня встретила Катриона и первым делом потребовала, чтобы я называла ее Ронселин — мол, Катрионой ее зовут только в определенных кругах. Я согласилась — на тот момент это волновало меня меньше всего. Затем она усадила меня пить чай, за которым поведала, что помощь нужна не ей конкретно, а неким ее друзьям, к которым тоже надо идти по Сутям. «Долго хоть туда тащиться по Закону Цели?» — спросила я, еще не остыв от первоначального энтузиазма, но уже считая в уме оставшиеся мне часы. И услышала в ответ: «По какому такому закону? Туда ходят через лабиринт».
Я проглотила и это — лабиринтами очень и очень многие называют Силовые Орнаменты, бить за такую терминологию бесполезно, да всех и не побьешь. А что наш Орнамент Городов — не единственный, я тоже в курсе, хотя прежде с иными и не сталкивалась.
Но к данному Орнаменту слово «лабиринт» действительно идет. Еще в золотом ругиландском детстве родители возили нас с сестрами в Карловицкие пещеры — так вот, здесь та же эстетика, вплоть до цветной подсветки. Только не подсветка, конечно, а неустоявшиеся выходы силовых линий. Молоденький оказался Орнамент, в полную силу не вошедший… Я была так поглощена этим зрелищем — где я еще такое увижу! — что и с Ронселин-Катрионой беседовала как-то невпопад, так и не уяснив, что же от меня требуется.
Да и почему я должна была что-то подозревать? Темных составляющих в энергетическом спектре этой девицы не было — не то что у Наллики или Арлетт Айотти, — а тонкому сканированию эмоций меня Лайгалдэ даже не учила, я Огонь, а не Вода, без резонанса такие вещи не ловлю. Разве что легко чую ложь, но здесь не было и прямой лжи…
Очередной изгиб коридора был словно выложен продолговатой светло-синей плиткой, пол под ногами — бирюзовый в черных разводах. На этом фоне худенькая девушка, закутанная в ярко-желтый плащ с капюшоном, казалась солнечным зайчиком, ненароком залетевшим под воду.
«Это Хуана, Страж Башни, — представила ее моя спутница. Я невольно усмехнулась, мысленно сравнив это создание с нашими авиллонскими Стражами, в их сером с серебром… — Привет, Хуана, это и есть та, кто нам нужен».
«Привет, Кэролайн, — отозвалась девушка. — И вам привет, госпожа».
«Значит, здесь тебя зовут Кэролайн? — уточнила я. — Или мне все-таки можно называть тебя Ронселин?»
«Лучше Кэролайн», — коротко ответила она.
«У нас здесь правило: новое место — новое имя, — пояснила Хуана. — Так что у Кэролайн имен много… очень много!»