Исповедь
Шрифт:
Он выше, чем святой Марсель.
Висит, как будто у злодея,
Топор отточенный на шее.
Вилланом очень поражён,
Глядит Говен. И сходство он
Находит с маврами в виллане
Или с крестьянами Шампани:
Они черны от солнца там.
Меж тем виллан к Говену сам
С поклоном подошел
Сказал: «Желаю быть счастливым».
И на его ужасный вид
Говен внимательно глядит.
«Ты вправду хочешь мне удачи?»
«Да, — тот ответил, — это значит,
Что буду я считать всегда
Отважным твой приезд сюда.
Но все ж приехал ты напрасно, —
Добраться до узды опасно.
Надзор за нею ведь большой,
И вынесешь ты тяжкий бой,
Сражаясь за нее, ей-богу».
«Брось, милый друг, свою тревогу,—
Сказал Говен, — поможет Бог!
А я скорей бы мертвым лег,
Чем отказался от уздечки».
Не молвит больше ни словечка
В ответ на эту речь виллан.
Ночной спускается туман.
Говен уснуть с дороги хочет,
Виллан о рыцаре хлопочет,
Его в гостиницу ведет,
Оставя мула у ворот;
Несет неведомо откуда
Говену два больших сосуда
С водой для умыванья рук.
Других не видно было слуг.
И вот Говен за стол садится
Чтобы едою подкрепиться,
И подает виллан ему,
Как господину своему.
Когда Говен окончил ужин
И больше стол ему не нужен,
Виллан опять его убрал,
Чтоб вымыть руки, воду дал,
Затем Говену стелет ложе,
Где тот заснуть спокойно может, —
Так он заботится о нем.
И говорит ему потом:
«Говен, на мягком ложе этом
Один проспишь ты до рассвета.
Но прежде, чем ты ляжешь спать,
Хотелось мне тебя позвать
Игрой друг друга позабавить.
Я о твоей наслышан славе,
Великий подвиг ты сверши,
А потому решай свободно!»
И тотчас рыцарь благородный
Ему согласие дает.
Он говорит ему: «Идет!
Не отступлю я, Матерь Божья,
Себя не запятнаю ложью.
Здесь ты хозяин, здесь твой дом».
И молвит тот: «Ты топором
Мне голову срубить обязан;
Ведь рыцарским ты словом связан;
А я, лишь утром возвращусь,
Твою срубить не откажусь.
Ну, принимайся же за дело».
«Идет! — Говен воскликнул смело, —
Я поступлю, как обещал,
Какой бы рок меня ни ждал,
И голову я непременно
Сейчас срублю: Тебе ж Говена
Наутро будет голова».
«Вот превосходные слова!» —
Сказал виллан. — «Начнем же, рыцарь!»
И на землю виллан ложится,
И голова удара ждет.
Говен топор его берет
Немедленно, не зная страху,
И рубит голову с размаху.
Тогда виллан встает опять,
Чтоб голову свою поднять,
И сам уходит вглубь подвала.
Говен же от пути усталый,
Ложится спать, пока рассвет
В окно не бросил первый свет.
Пора вставать, уже не рано.
И снова видит он виллана,
Как будто не был тот убит,
И на груди топор висит.
Говен глазам своим не верит,
Но нет! — виллан стоит у двери
И с головою на плечах.
Но незнаком Говену страх.
И вот виллан к нему навстречу
Подходит с ласковою речью:
«Говен, ты слово дал вчера,
Теперь твоя пришла пора».
«Ну что ж! Я не нарушу слова;
Вот голова моя готова.
А жаль, что невозможен бой, —
Я поборолся бы с тобой.
Однако рыцарь не предатель».
И, быстро соскочив с кровати,
Говен идти за ним готов.