Исповедник
Шрифт:
— Иди, Магди, — священник ласково улыбнулся, — я уверен, что всё у тебя будет хорошо.
— До свидания, святой отец, — Магди коснулась его ладони и смущённо улыбнулась.
Священник погладил её по голове, задержал ладонь на шелковистой прядке. Добрая, красивая девушка… Она часто заходила в гости, беседовала с ним, скрашивала одинокое ожидание.
Чудесная девушка…
Честная, искренняя…
Священник легко повернулся — даже колено перестало беспокоить.
— Петер, ты на исповедь?
— Да, падре.
— Ты не заходил
Утро ворвалось в узорчатые окна церквушки птичьим гомоном, вихрем из белых лепестков вишни.
В этом году весна чудо как хороша…
Священник вышел в садик и протянул ладонь с хлебными крошками — сразу же к нему на руку присели две синицы. Тин и Тан… Так священник их называл. Старые знакомцы — вот уже третью весну прилетают они к старой церкви, ждут, когда выйдет священник и накормит их с руки вкусными сдобными крошками.
Другие птицы стайкой летали вокруг, завистливо поглядывая на угощение. Святой отец знал — как только Тин и Тан улетят, остальные тут же набросятся на угощение, убедившись, что с товарищами ничего не случилось. Вроде бы и не боятся, и привыкли к нему, но всё равно каждый раз проверяют. Как люди…
Да, как люди…
Что ни говори, Святой Престол поступила мудро, издав буллу "Об исповедниках и современной исповеди" от двенадцатого марта три тысячи первого года. Заменив людей-исповедников роботами со стираемой кратковременной памятью, церковь сразу же привлекла новых прихожан новизной и необычностью. Одно дело рассказывать человеку о своих довольно-таки неприглядных поступках, и совсем другое — роботу, который после фразы "Иди и не греши больше. Аминь" забудёт всё… даже эмоции, которые он испытал, слушая исповедь.
Ничего не слышу, ничего не знаю, ничего никому не скажу…
Это тоже извечный страх людей — а вдруг священник расскажет о преступлениях, изменах, обманах. Вдруг? Он же человек, всего лишь человек. Его можно заставить… Болью, шантажом. Священник может сам осудить преступника и поступить по закону совести, не по закону Церкви. И сколько веков священники не убеждали, что тайна исповеди нерушима, всё равно люди боялись…
После буллы исповедь даже стала модной. Молодёжь так вообще забегала по нескольку раз на неделе. Знаменитости, политики, звёзды кино и музыки демонстративно посещали церкви, афишируя чистоту помыслов, незапятнанную совесть и веру в Бога. Мода… Что уж тут поделаешь?
Конечно, со временем страсти поутихли. Но постоянный контингент посещающих церкви сохранился. Многие люди привыкли и находили в исповеди успокоение. Иногда человеку надо всего лишь выговориться, выплеснуть боль, обиду, сомнение, неуверенность, чтобы всё вернулось на круги своя, и мир заиграл ясными радостными красками.
С-контур… Великое изобретение. Преждевременное, необычное… Оно позволило человеку на мгновение встать вровень с Творцом, дало роботам жизнь и мечты, наполнило бездушное железо человеческими эмоциями. На треть технология,
С-контур позволял сострадать, жалеть, верить, прощать, негодовать. Но основные человеческие эмоции: ненависть, страх, гнев, любовь — блокировались раз и навсегда. Так же как и способность помнить то, что рассказал человек на исповеди.
Может, и к лучшему?
Чья-то ладошка робко коснулась плеча священника. Он так задумался, что просто не заметил посетителя.
— Добрый день, святой отец.
— Добрый день, Магди, — улыбнулся священник. — Как у тебя дела?
— Хорошо… Теперь хорошо… Святой отец, спасибо вам за совет. Ваши слова мне очень помогли. Я выбрала Влада…
— Я рад, что ты счастлива. Но ты же знаешь, Магди, я совсем ничего не помню.
Девушка жалостливо вздохнула:
— Наверное, трудно, когда ничего не знаешь о том, что произошло?
— Наоборот. Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь, — усмехнулся священник.
Магди застенчиво посмотрела на него:
— Святой отец… Я бы хотела пригласить вас на свой день рождения. Сегодня в семь часов у меня дома. Вы придёте?
— Конечно же, дочь моя, — светло улыбнулся священник. — Я не покидаю своих прихожан в беде. Так как же я могу оставить в праздник?
Святой отец пришёл первым. В руке сбрасывали оземь маленькие фиолетовые искорки цветы — сегодня в саду зацвели "асфодели", как будто специально на день рождения Магди.
Дверной звонок отыграл популярную мелодию, и дверь открыл высокий темноволосый мужчина.
— Добрый день, — вежливо кивнул священник. — Вы Влад?
— Да… Как вы догадались? Прошу вас, святой отец, проходите…
— Магди много рассказывала о вас.
— На исповеди? — удивился мужчина, — Но вы же не помните…
— Нет, не на исповеди. Просто в разговоре.
Из комнаты выбежала Магди. Счастливая, влюблённая, сияющая внутренним радостным светом…
— Святой отец, здравствуйте! Я так рада вас видеть. Вы уже познакомились с Владом? Правда, он чудо?
— Конечно, — ответил сразу на все вопросы священник.
— Ой! Какие цветы! — восхищенно воскликнула Магди. — Это… Это…
— Асфодели, — улыбнулся священник.
— Но они же ужас какие дорогие. А правда, что они целый год могу простоять и не завянуть?
— Правда. А ещё говорят, что они не подвластны времени. Говорят, что они зацветают только в день рождения человека, который умеет по-настоящему любить… Говорят, что рядом с ними забывается всё плохое… да много что про них говорят, — усмехнулся священник.
Магди прижалась к плечу Влада и счастливо засмеялась.
— Чудесный подарок, — согласился Влад. — Где вы их купили, святой отец?
— Вырастил в своём саду, — гордо ответил священник. Пусть гордыня — грех, но если что-то хорошо получилось, почему бы не испытать заслуженное чувство.