Исправить все. Мирриэль
Шрифт:
– Мирриэль, почему он? Я не вижу в нем лжи или склонности к одержимости, - нарушил молчание Кален.
– Присядьте, друзья. Это хорошо, что он не лжет, я боялась, что он шпион, теперь мне понятно, что он просто жертва. Итак, я хочу вам поведать кое-что. Командор мы писали вам в лагерь о страшной находке - красном обате, я думаю, вы помните, - я дождалась его утвердительного кивка.
– Мойра, тебе придется внимательно следить за своими соратниками, появилась новая скрытая опасность - красный обат.
– Красный?
– удивленно вскинула брови Мойра.
– Но такого не бывает, обат имеет только голубые оттенки.
– К моему сожалению - это не так. Подтвердите, юноша. Ведь именно следы этого
Я внимательно наблюдала за реакцией молодого человека. Он занервничал, обвел всех присутствующих жалобным взглядом и в конце концов беспомощно кивнул.
– Торговец сказал, что этот обат сильнее голубого. Я слабый маг, но я хотел быть полезным, я хотел помогать...
Парень едва не плакал. На него было жалко смотреть.
– Я не знаю смогу ли я тебе помочь. Ты заражен. Красный обат действительно увеличивает силы, принимающего его человека, но цена за это страшная, он убивает тебя, высасывая из тебя жизнь по крупице. Скорее всего ты, не так давно решился его принять, я еще не вижу кристализации в крови, но я не знаю, сможем ли мы обратить процесс, удастся ли нам остановить или хотя бы замедлить его. Я не могу ничего тебе обещать, но мы будем очень надеяться, что найдем выход. К сожалению, носитель, не может свободно перемещаться, так как против твоей воли тебя могут использовать наши враги, мы вынуждены тебя изолировать, чтобы ты не мог нехотя причинить кому-то вред. Только присутствующие здесь будут иметь возможность с тобой контактировать, и я вас молю, будьте бдительны, если, не приведи Создатель, все пойдет на ухудшение, мы будем вынуждены принять радикальные меры, даже прикосновение к этим кристаллам вызывает заражение и смерть. Мой юный друг, у тебя еще остались эти кристаллы? Ты давал их кому-то, показывал, кто-то еще прикасался к ним?
Парень вытер рукавом нос, совсем еще мальчишка, нужно как-то ему помочь... вот только как?
– Нет, хранительница, никому не давал и не показывал, у меня в палатке, под лежанкой, сумка, там в белой коробочке еще три кристалла. Я умру, да?
Я поджала губы. Я не могу сказать правду - это лишит его надежды, но и соврать я тоже не могу.
– Мы постараемся сделать все, чтобы этого не случилось.
Мойра и эльф хранили напряженное молчание.
– Кто из вас, друзья, возьмется присматривать за нашим... другом?
– вовремя я заменила слово несчастный.
– Я, Мирра, буду присматривать за парнем, - вызвался эльф.
– В моем обществе ему будет безопаснее, чем в любом другом, да и мне будет с кем беседовать, путь-то еще неблизкий. Пойдем. Дружок, заберем твои вещи и перенесем ко мне, а коробочку, отдадим Хранителям, теперь - это их забота будет.
Эльф взял паренька за плечи и вывел из палатки.
– Я не понимаю. Крансый обат?
– Мойра смотрела на нас словно впервые видела.
И вновь я понимала, что страх магов перед Видящим, слишком силен, и вести разъяснение придется мне.
– Мойра, это только начало, к сожалению. Боюсь, что завтра на смотре, мы найдем еще ни одного такого несчастного, наш враг пользуется нашими слабостями, оборачивая их в свою пользу. Нам придется искоренить это зло в наших рядах, потому что потом может быть просто поздно. Но давай мы не будем спешить с выводами, давай мы продолжим беседу завтра, после смотра, чтобы мне не повторяться несколько раз. А сейчас уже достаточно поздно, я думаю, нам пора расходиться. До утра уже не так далеко.
– Да-да, конечно, - Мойра поспешила к выходу.
– Доброй ночи вам, Хранители.
Полог палатки закрылся за ней, мы остались вдвоем.
– Ты выглядишь усталой, Мирра. Иди-ка сюда, - он хлопнул ладошкой по раскинутому в углу палатки меховому плащу, на который сам только что переместился.
Я лишь слабо улыбнулась,
– Кален, - я избегала его взгляда.
– Я... я все вспомнила, всю свою жизнь. Я вспомнила Раирнаила, я вспомнила нашу клятву, я надеюсь, ты понимаешь, что я не могу нарушить данный ему обет...
Он резко поднялся. И оказался совсем рядом со мной.
– Ты, не можешь, так поступить, Мирра. Это неправильно! Ты принадлежишь только мне, Мирриэль, он умер, ты не должна держать слово, данное ныне покойному. Что бы вас не связывало в прошлом, оно осталось в прошлом, я не могу смириться с таким положением вещей ты же понимаешь?
Я молча смотрю в его голубые глаза и понимаю, что моя решимость тает как воск на зажжённой свече. Разве можно устоять перед его напором. Он смотрит на меня и, видя мою нерешительность, улыбается, теперь уже не только уголками губ. Он подхватывает меня на руки и несет на расстеленный в углу плащ.
– Тебя нужно отдохнуть, - шепчут его губы.
– Я никому больше тебя не отдам, слышишь? Ты только моя, я готов это признать, только моя.
Его рука нашаривает лампу и гасит ее неровный свет. Он усаживает меня на шкуру и уже собирается отстранятся, когда я понимаю, что не готова его отпускать. К демонам все, столько горя и боли мы пережили, столько незавершенных любовных романов у нас было в прошлом, я не хочу его опять отпускать, я не могу его опять потерять. Мои руки обвивают крепкую шею и губы прикасаются к горячим губам. Я пользуюсь его неустойчивым положением и просто откидываюсь на спину, увлекая его за собой. Я не перестаю его целовать и чувствую, как учащается его дыхание, ему уже не хватает воздуха, я отпускаю его губы и начинаю целовать щеки и шею. Он держится, опираясь на локти и колено, я чувствую жар его ноги у меня между ног. Я схожу с ума, но я не могу его отпустить, нет. Мы так долго искали друг друга, мы столько прошли, мы заслужили это. Его пальцы путаются в моих волосах, он запрокидывает мою голову покрывая шею горячими поцелуями. Я тянусь к нему всем телом. Не нужно больше откладывать, пусть все случится здесь и сейчас. Я обнимаю его, ощущая каждый мускул напряженного тела под тонкой уже пропитывающейся потом тканью. Жадные поцелуи покрывают мое лицо. Вопреки всему мое тело жаждет его ласки и с удовольствием на нее отвечает. Закипает вулкан где-то внизу моего живота, сладкая истома заставляет меня закрывать глаза и первый тихий стон срывается с губ. Да, я хочу продолжения, не останавливайся, молю, только не останавливайся. Но как на зло, он прекращает свои ласки и освободившись от моих объятий ложиться рядом со мной на спину. Нет, я не отпущу тебя так просто... Забыв об усталости, я сажусь на него сверху и склоняюсь к его шее. Его уверенность в собственной правоте испаряется и вот уже крепкие руки шарят по моим бедрам и ягодицам, медленно поднимаясь к спине и прижимая меня все крепче. Я открываю глаза и встречаю безумную страсть голубых глаз, смотрящих прямо на меня.
– Мирра, там снаружи пост, солдаты, - он захлебывается тихим шепотом.
– Надо их отпустить, это...
Я не даю ему закончить, припадая к его губам. Мне все равно, пусть все знают, пусть все слышат, меня больше это не волнует... Они будут слышать только стоны наслаждения, но не крики боли или отчаяния, это их приободрит, это знак того, что даже на войне есть место любви, мне все равно. Я нежно покусываю его губы.
– Мне все равно, Кален, все равно... Я не могу больше откладывать... Я хочу...