Исправление в Доме Тысячи Дверей. История В.-4

Ясан Ари

По крайней мере, в тюрьме есть другие узники или тюремщики, с которыми можно перекинуться парой слов. И там есть окна, мечтательно думал В., пусть маленькие и зарешеченные, но через них можно видеть кусочек небосвода – голубой безграничной дали с бегущими по ней облаками.

А здесь ничего нет! Ни окон, ни дверей, ни входа, ни выхода! Ох, этот проклятый Дом Тысячи Тайных Неуловимых Дверей! Сейчас В. мечтал только о том, чтобы оказаться за его стенами. Он так и знал! Знал с самых первых минут, что здесь с ним случится что-то нехорошее! В. ужасался при мысли о том, что ни одна живая душа не знает о его несчастье, кроме, конечно, Мастера

Б и его прислужников, а те, разумеется, были не в счет, ведь именно они сыграли эту злую шутку с В.

Он чувствовал, как в нем закипает ярость. Хотя В. знал, что ему некого винить в своем бедственном положении, кроме самого себя. Он сам бездумно последовал за проходимцем в дурацкой шляпе, который, наверняка, уже тогда задумал прикончить В.!

Неужели он брошен в этой треклятой комнате на свою погибель? В. еще надеялся, что все происходящее это не более чем глупая шутка или, может быть, нелепая ошибка. Лишь бы эта ошибка не стала роковой!

Может быть, о нем забыли? Джадж вполне на такое способен. Или Джадж решил, что В. и сам в состоянии выбраться из своей комнаты. Вероятно, В. опять нужно проделать замысловатую процедуру типа модификции, какую-нибудь «из-комнаты-выходицию» или «лифт-найденцию».

Была у В. и другая версия, и она казалась ему еще более правдоподобной. Что если это очередное испытание? И Мастер Б сейчас самолично наблюдает за В. и тихонько хихикает? Или, что еще хуже, за ним наблюдает не только Мастер Б, но и Леяна, и они вдвоем сейчас смеются над В. А то и втроем, вместе с Джаджем.

Да, скорее всего, так и есть, со вздохом признался сам себе В., и опять почувствовал, как в нем тлеет уголек ярости, грозя разрастись в такой пожар, который уничтожит последние остатки его самообладании. Но он держался изо всех сил, не позволяя искре разгореться в пламя. Что ж, если это испытание, и за ним тайно наблюдают, он не даст своим мучителям повода для злословия.

В. сел в кресло, пытаясь выглядеть спокойным, но внутри у него все клокотало. И опять его взгляд уперся в стену, В. повернул голову влево – снова стена, повернул вправо – стена и тут. Только чтобы не видеть этих мерзких стен, В. задрал голову вверх, но и там его ожидала очередная преграда – потолок.

Скрежеща зубами от молчаливого негодования, В. закрыл глаза. Как ни противно было самому себе в этом признаваться, но более всего в эту минуту В. хотелось заплакать. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, которого хулиганы заперли в темном чулане, и он был близок к тому, чтобы завыть в полный голос подобно ребенку, призывающему на помощь свою заботливую мамочку.

Такого В., разумеется, себе позволить не мог. Он держал себя в руках, но его обида от этого не уменьшалась. «За что они так со мной? – думал В. и чувствовал, как увлажняются его глаза. – Пусть они знают больше, чем я, пусть они сильнее меня, но кто дал им право глумиться надо мной? Неужели им неведомо милосердие? Где же справедливость?»

Так размышлял В. и не находил ответов на свои вопросы. О чем он только думает, какое там милосердие! Разве он не понял с первого взгляда, что эти люди совершенно другие, что они абсолютно безжалостны? Как лихо и без малейших колебаний они оттяпали В. руки! Наверное, для них В. был кем-то вроде подопытной мыши, а значит, они не задумываясь прихлопнут его ради того, чтобы получить нужный результат эксперимента.

Положение В. усугублялось еще и тем, что давали о себе знать голод и жажда. К ночи мысли о еде и

воде заглушили все остальные мысли. Однако В. обладал уже некоторым опытом преодоления голодных позывов, накопившимся за долгие месяцы жизни на улице, и поэтому с грехом пополам он смог уснуть, видимо, уже поздно ночью, но когда точно – неизвестно. Часов он так нигде и не нашел, и в окно выглянуть он не мог (окна ведь не было). Засыпать ему пришлось при горящих светильниках, потому что выключателей ламп В. тоже не обнаружил.

Глава 4. Девятьсот девяносто девять частей

Пробуждение не принесло облегчения. В. показалось, что кто-то за ночь успел разобрать его тело на составные части, и теперь ему придется долго собирать их воедино. Кое-как он поднялся. Во рту была страшная сушь, язык приклеился к небу. Накатывала слабость.

В. потащился в ванную, тихонько молясь про себя, чтобы там вдруг появилась вода. Однако кран на все мольбы В. ответил только недовольным клокотанием. Здесь стояла такая же сушь, что и во рту у В. Чертыхнувшись, В. вышел из ванной и прошел на кухню. Здесь тоже ничего не изменилось. Добрая фея не оставила на завтрак чашечку горячего чая. Или лучше стакан холодной воды… Вода, о, вода, водичка, водица, чистая прозрачная, сияющая! Хоть бы одну каплю уронить на жесткий колючий язык!

В. вздохнул. Он знал очень хорошо по опыту, что если сейчас он будет думать о воде или еде, то этим только усилит свои мучения. Пока ему оставалось делать лишь одно: ждать прихода помощников Мастера Б, ждать спасения. И В. старался, как мог, отвлечься. Он снова внимательно изучил всю свою маленькую квартирку, а также содержимое чулана, но не нашел ничего интересного. Разве что Парадный Татачи был хорош, но в данной ситуации меч был абсолютно бесполезен.

Особое внимание В. уделил стене, тому месту, где должна была быть дверь. Он прополз несколько раз вдоль стены на коленях и ощупал каждый бугорок и неровность на ее шероховатой поверхности, надеясь на то, что где-нибудь отыщется кнопка, открывающая потайную дверь.

Поиски его, как и следовало ожидать, не увенчались успехом. Да В. и сам нутром чувствовал, что его заточение не случайно, и что о нем, конечно же, не забыли, напротив, его намеренно оставили взаперти. В. почти не сомневался, что за ним тайком наблюдают. Потому В. не позволял себе ни стонать, ни жаловаться, ни другим способом выражать недовольство.

Но каким издевательством выглядели теперь недавние разглагольствования Мастера Б о том, что В., видишь ли, не будет ни в чем нуждаться! Так вот чего стоят все эти рассуждения о свободе! «Забудь ты о своих тревогах!» Ха! Видимо, Мастер Б рассчитывал, что за два дня В. успеет позабыть не только о своих тревогах, но и о необходимости питаться. Так вот чего стоят все эти рассуждения о ненасилии!

Ох, если только В. выйдет из этой комнаты и встретится с Мастером Б, то он за словом в карман не полезет. Да что там слова, пожалуй, В. и рукам бы волю дал! По правде говоря, если бы голова В. не была сейчас полна тяжелого тумана, то он посвятил бы время тщательной разработке плана мести. В. не сможет, скорее всего, отлупить Мастера Б, а самые страшные ругательства и оскорбления ничего не значат для этого престарелого пакостника. Но все равно В. нашел бы слабое место у противного старикана. Например, такой слабостью может быть Леяна. Даже ее сейчас не пожалел бы В., ведь и ежу понятно, что она заодно с Мастером Б.