Исправленному верить (сборник)
Шрифт:
– Убирайся, – сквозь зубы повторил он, сверля взглядом вцепившегося в лавку Эриха. Кажется, в глазах юноши стояли слезы, но Конрад был далек от жалости. Пытаясь унять нахлынувшую ярость, он смотрел за тем, как Эрих поспешно собирает разлетевшиеся по траве пожитки, а затем едва ли не бегом спускается по склону оврага. Лишь когда юноша полностью скрылся из виду, Конрад вполголоса выругался и вернулся в дом.
Женщина больше не кричала. Хриплое дыхание с трудом вырывалось из исхудавшей груди, на лбу выступила кровавая испарина. Он прекрасно знал, что это означает, но не верил. До сих пор не верил, хотя все стало понятно еще несколько часов назад, когда худенькое тельце забилось в страшных судорогах. Не придерживай больную двое крепких мужчин, она
Перед смертью. Вот ты и поверил, Конрад. Не в свою ошибку, еще нет, а в то, что болезнь победила и дальнейшая борьба принесет лишь страдание. Через несколько часов все будет кончено… И для Эльзы, и для тебя. Если Лейднер не убьет тебя на месте, жизнь тебе сохранят, но будешь ли ты рад такой жизни? Сможешь ли со смирением наблюдать за тем, как рушится твоя карьера, как все, что ты делал в последние годы, подвергается тщательному расследованию, а ты сам становишься добычей сплетен и домыслов? От позора не избавиться, даже если в конце концов тебя признают невиновным. За свои ошибки нужно платить, и для врачей и ученых эта плата всегда была высока…
Бледное лицо, выхваченное из полумрака тусклым светом прикроватной свечи, уже в который раз за сутки исказила гримаса боли. В который? Не в последний ли? Это мучение следовало прервать, ведь надежды не осталось, ее не было уже тогда, когда начались эти припадки, превратившие мужественную Эльзу в полубезумное существо… Где ты допустил промах, Конрад? Ведь формула работала, она уже спасла нескольких человек! Тебя боготворили, носили на руках, обещали златые горы и собственную академию, в которой ты был бы полноправным хозяином, набирая учеников и выстраивая занятия по своему усмотрению… Все это не могло быть совпадением, случайной удачей… Или все же могло? Что, если ты ошибся не сейчас, а раньше, решив, что сумел победить смерть? Как бы то ни было, из спасителя ты превратился в убийцу. Из гения – в преступника. Так всегда бывает с теми, кто поднялся выше той ступени, которой заслуживал, но ты никогда не предполагал, что подобное случится и с тобой…
– Ей недолго осталось, – прошелестел из угла голос Карла. Помощник тоже все понимал, но почему-то не уходил, хотя Конрад приказывал, и не раз. Нервно сплетая пальцы сложенных рук, он смотрел из темноты огромными от страха глазами и беззвучно что-то шептал. Молится? Он же никогда не был набожным…
– Можешь идти. Ты здесь больше не нужен.
– Мужа позвать?
– Еще рано.
– Но сколько еще ждать?
– Сколько нужно! – рявкнул Конрад, заставив парня испуганно съежиться на стуле. – Я сказал, ты свободен, иди.
– Нет. Я… я с вами, мастер, – трясущимися губами прошептал Карл.
– Тебе же хуже.
Мальчишка быстро закивал и уставился на свои руки. Он не мог не понимать, что его ждет в случае неудачи Конрада. Ученик опального лейб-медика разделит участь наставника, став таким же изгоем. Наверное, ему будет проще: Карл молод и сможет подыскать себе другую профессию, к тому же он никогда не демонстрировал выдающихся успехов. Конраду было довольно того, что ученик не мешал ему в его работе. Он привык делать все в одиночку… Может, это тоже было ошибкой, и своевременное вмешательство коллеги смогло бы предотвратить трагедию… Что толку в этих «бы»! Здесь и сейчас все его измышления не стоят ломаного гроша. Так зачем медлить? Зачем продлять ненужные страдания? Не проще ли сохранить лицо и жалкие остатки уважения к себе, признав свое поражение и безропотно приняв любую кару?
Нет, не проще… Потому что ты боишься, Конрад. Боишься взглянуть в глаза Артуру Лейднеру, боишься смотреть, как будут рыться в твоих вещах, боишься представить себя – жалкого, униженного, в сотый раз повторяющего одни и те же показания перед равнодушными судьями. Ты знаешь, что не выдержишь этого, и потому
Конрад склонился над больной, зачем-то коснувшись тыльной стороной ладони впалой щеки. Нелепая попытка попрощаться, которая не нужна ни ему, ни ей, но просто взять и уйти было бы не по-людски. Эльза со свистом втянула в себя воздух и приоткрыла глаза. Когда-то ярко-зеленые, как весенняя листва, теперь же – почти серые. Кажется, она ненадолго пришла в сознание и теперь пыталась что-то сказать, беззвучно шевеля опухшими, искусанными в кровь губами. Конрад наклонился еще ниже, напрягая слух, но так ничего и не расслышал. А в следующую секунду Эльза снова закричала…
Он поднялся на постели рывком, сбросив на пол сбившееся в комок одеяло. Руки тряслись, но Конрад все же нащупал стоящую возле кровати кружку с водой и в несколько глотков осушил ее. Встревоженная столь внезапным пробуждением хозяина кошка спрыгнула на пол и слилась с ночной темнотой.
Зажечь свечу удалось лишь с третьей попытки. Маленький язычок пламени слегка отогнал удушающую черноту, тянущуюся к нему со всех сторон. Конрад вглядывался в огонек до рези в глазах, пока сдавившая верх груди боль не разжала когти. В его возрасте следует беречь сердце, и он старался не нагружать себя лишней работой и физическими усилиями, но перед лицом ночного кошмара оказался совершенно безоружен. В последний раз подобный сон приходил к нему давно, к тому же он не был столь безжалостно точен. Это был всего лишь сон, а не ожившее воспоминание, заставившее заново прожить минуты, которые вряд ли удастся когда-нибудь забыть. Всего лишь сон…
Лицо Эльзы до сих пор стояло у него перед глазами. Болезнь исказила его почти до неузнаваемости, в нем с трудом угадывались черты миловидной улыбчивой женщины, по примеру Карла называвшей Конрада мастером и увлеченно внимавшей его рассказам о природе различных веществ и явлений… Она даже собиралась ходить к нему на лекции, но Артур со смехом отмел эту идею, посоветовав жене побольше заботиться о пеленках и распашонках для будущего малыша. Вскоре она родила двойню, и о столь экстравагантных фантазиях было забыто, но это отнюдь не уменьшило взаимной симпатии между женой капитана королевской гвардии и немолодым лейб-медиком. Все было прекрасно, пока однажды Эльза не слегла с какой-то хворью, которую поначалу приняли за обычную простуду. Когда же стал известен настоящий диагноз, Конрад почти не нервничал, напротив, он сам успокаивал Артура, уверяя, что совсем недавно нашел способ излечить болезнь… Каким же самонадеянным болваном он был тогда. И каким невнимательным тупицей – вчера днем.
Ложиться вновь Конрад не стал. До утра оставалось не так уж много времени, и тратить его на бесполезные душевные терзания он не собирался. Безжалостно выпотрошив ящик письменного стола, бывший лейб-медик принялся разбирать бумаги. Необходимо было решить, какие из них могут пригодиться в столице, а какие лучше отдать селянам для растопки печи.
Мальчишка вернулся к избе поздним утром, должно быть, решив, что столь видному ученому не пристало подниматься с первыми петухами. Сегодня он выглядел еще жалобней и вместе с тем еще решительнее. По крайней мере, заговорить сподобился куда быстрее, чем вчера.