Исправленному верить
Шрифт:
Пьер, заметив кюре, совестливо открыл рот для того, чтобы поправить святого человека, но вместо этого, просто… согласно кивнул и вернулся на своё место, откуда был замечательный вид на бухту, присел на нагретый за день камушек, задумчиво зевнул пару раз и выбросил из головы странных посетителей, которые так рвались в усадьбу. Справедливости ради, ещё некоторое время назад он бы непременно проявил любопытство и обязательно постарался бы узнать причину, по которой к ним зачастили гости, но явно не сегодня. Ожидание выматывает почище любого труда.
Где-то не очень
– Снова база своего перепили, видать, - брезгливо сморщился Пьер, который принципиально не употреблял чужеземное пойло, тем более такую мерзкую кислятину, которую предпочитают эти ребята.
Он, не боясь сломать ноги в густых сумерках, спрыгнул вниз и быстро спустился по камням к пляжу, где у него уже был накидан лапник для костра. Костёр стал разгораться, но как-то неохотно. Поначалу, когда он лизал сухие ветки и старую хвою, он был ярким пламенем, но вскоре огонь добрался до сырой хвои, так что толку было не так уж и много. Однако, своё дело костёр всё равно сделал – со стороны моря слышались мерные удары вёсел о воду и свистки дудки боцмана. Пьер едва не подпрыгнул от радости. Лодка быстро приблизилась к берегу неподалёку от костра и нервно приплясывающего рядом с ним Пьером.
– Где вас только носит? – тут же бросился в атаку он. – Уж как я намаялся, вас ожидамши!
На это моряки, которые оказались на суше, равнодушно пожали плечами – им было абсолютно всё равно на то, сколько времени пришлось провести на пляже этому странному парню. После выхода из гавани Сен-Симона, «Эхинания» всё время держалась берега и ползла, как черепаха, боясь пропустить это проклятое Великим место. Затем, увидев слабый огонь, тут же была спущена лодка на воду и теперь матросы были готовы принять все товары, который приобрёл капитан.
– Товар наш где? – перебил Пьера неразговорчивый моряк.
Тот страшно обиделся и молча показал на темнеющий грот. Матросы кивнули, зажгли факелы и воткнули в песок по ходу движения, создав освещённую дорожку до самой лодки. Задача была им поставлена, место обозначено, так что они споро принялись перегружать корзины с фруктами себе на лодку, переправлять товар на шхуну, там перегружать в трюмы и дальше по накатанной. Матросы грузили корзины на борт, не обращая внимания на вертящегося под ногами крестьянина, который начал что-то голосить, требуя оговоренную сумму за поставленные фрукты.
– Не ссы! – успокаивающе похлопал по плечу Пьера один из них. – Получишь ты свои деньги. Сроду такого не было, чтобы капитан кого-то обманул. Сам понимаешь, деловая репутация – самое первое дело в этом бизнесе!
Пьер согласно кивнул, хотя где-то в глубине души всё равно усомнился, что для контрабандистов так важна собственная репутация, словно эта гильдия пекарей. Матросы дали отмашку, что забрали последнюю корзину, и отчалили, сообщив, что станут на
После того, как были погружена последняя корзина, Пьер счастливо вздохнул и решил, что с него, пожалуй, достаточно, после чего побрёл по пляжу в поисках местечка, где он мог бы устроиться с возможным комфортом и встретить утро. Как говориться, доверяй, но проверяй…
Между тем, те люди, с которыми Пьер столь вольно поступил, находились в некотором затруднении.
– Позвольте, господа! – нервничал кюре, который не был готов к подобному положению. – Быть может, мы просто вернёмся обратно, на развилку, и поищем другой путь? Должен же он где-то быть?
– Должен, даже обязан, - согласился второй посетитель в модном костюме и элегантной шляпе с загнутыми полями, представившийся как Ален из семьи Бернар. – Вряд ли госпожа живёт в шалаше на собственном пляже. Это означает только то, что мы просто сбились во тьме.
Третий член их общества поднял повыше фонарь, который давал неяркий свет, и высказался в том ключе, что он бы предпочёл не дискутировать сейчас, а отыскать того милого селянина, который любезно указал им путь. Святой отец сморщился, когда слушал высказывания этого неотёсанного человека, но промолчал, решив, что сейчас не то место и время, чтобы читать проповеди. Незадачливые гости оставили свой скарб и пытались сообразить, что делать дальше.
Где-то внизу загорелся костёр, озарив неверным колеблющимся отблеском лица мужчин. Кюре с облегчением выдохнул и засобирался спускаться вниз, туда, где есть свет, люди и безопасность.
– Ты погоди бежать-то! – оборвал счастливого храмовника Седрик и нехорошо прищурился. – Что-то мне подсказывает, что эти славные парни могут не обрадоваться при виде святого человека.
Кюре Ксавье надулся, нахохлился, но возразить не посмел. Больно уж боязно было идти по темноте в неизвестность, потому как этот морячок мало того, что потушил фонарь, так и велел спрятаться за большим валуном и не отсвечивать по пустякам. Храмовник открыл было рот для того, чтобы привычно воззвать к Всемилостивейшему и к каре Божьей, которая наверняка обрушится на голову нечестивца, но вовремя прикусил язык – кто их знает, этих иностранцев? Он мог бы быть атеистом или вероотступником, что тоже может быть.
Однако, жажда деятельности требовала своего выхода и потому кюре тихо вякнул:
– Господин Бернар! Неужели вы промолчите? Или вы не поборник веры нашей?
На что секретарь мэра предпочёл иронично хмыкнуть и не заострять внимания на крепости собственной веры.
– Думаешь, это пираты или контрабандисты? – спросил Ален у Седрика, кивая на людей, которые споро перетаскивали явно тяжёлые корзины. – Есть какая-то возможность пресечь это безобразие?