Исправляя ошибки
Шрифт:
— Я поражен вашей красотой и свежестью лица, моя милая, — говорил мужчина.
Эту наигранную светскую обходительность никто никогда не принимал всерьез — в этом ее прелесть и ее особая мудрость.
— Ну что вы! — Райла захихикала, словно маленькая девочка, с благодарностью и смущением. А потом сказала, весело подмигнув: — Располагайтесь, майор.
— Благодарю, — ответствовал он, аккуратно присев на край мягкого, обшитого бархатом стула.
— Выпейте чего-нибудь?
— Не откажусь, — кивнул Диггон.
— Что предпочитаете? Быть может, салластанского красного вина? Мне на днях доставили пару ящиков. Надо сказать, прежде я недооценивала их виноградники, хотя слышала, что на Салластане знают толк
— Что ж, доверюсь вашему вкусу. Тем более что все здесь, и сам ваш вид, свидетельствуют, что вкус у вас отменный.
Госпожа Беонель сама налила вина и подала ему бокал.
Они весело и забавно проболтали друг с другом без малого час, попивая вино и рассуждая на самые различные темы — о войне, о выпивке, о местных нравах, о жизни в столице, о музыке и о тщеславии мужчин. Это была чистой воды светская болтовня — легкая и прелестная настолько же, насколько и бессмысленная. И только развеселившись окончательно, госпожа Беонель мимоходом спросила, что привело в ее владения такого очаровательного визитера.
Диггон и вправду был перед нею само очарование. Настолько, что окажись рядом Охар, и если бы гость, к тому же, был чуть моложе и красивее, чем на самом деле, фаворит губернатора сейчас готов был бы броситься на него с кулаками. Однако майор предусмотрительно настоял на встрече с глазу на глаз, и Райла сочла невозможным отказать одному из лучших друзей Верховного канцлера. В конце концов, планета, где нет ни армии, ни серьезной промышленности, ни каких-либо значимых ресурсов — словом, ничего, что делало бы ее уникальной и ценной, жива одной своей любезностью. И потом, ну какая, скажите на милость, серьезная опасность может грозить первой даме Эспириона в ее собственной резиденции, где полно охраны?
Диггон вновь улыбнулся и, отставив бокал, спокойно произнес:
— Я здесь, милая госпожа Беонель, чтобы спасти вас.
Это заявление прозвучало так неожиданно, что Райла не сдержала изумленного вздоха.
Наклонившись к ней, майор сказал чуть тише:
— Расскажите мне, кого вы здесь прячете?
— Что? — поначалу Райла не уловила смысл его слов, причем абсолютно искренне.
Если жизнь Леи Органы вот уже почти месяц крутилась исключительно вокруг сына, то жизнь ее «кузины» продолжалась в том же темпе, что и прежде. А темп этот был достаточно высок, чтобы, если не вовсе позабыть об опасном пациенте медицинского центра (забыть о нем было бы непростительно), то, по крайней мере, отодвинуть мрачный образ темного рыцаря к самым дальним границам памяти.
— Я хочу сказать, вы и генерал Органа. Вы кого-то скрываете. Уверен, еще со времен взрыва «Старкиллера», и я хотел бы узнать, кто это?
Губернатор возмущенно вскочила на ноги. Однако Диггон оставался все так же на редкость мил.
— О волшебница, не советую вам врать и отнекиваться. Я располагаю информацией, которая не подлежит сомнению. Так кто он?
Госпожа Беонель не отвечала. Диггон печально вдохнул.
— Как я уже сообщал, — сказал он, — я здесь, чтобы вам помочь. Укрывательство военного преступника — это злодеяние, которое влечет за собой самые серьезные санкции. И не нужно говорить мне о трактате и о соблюдении суверенитета. Разумеется, в вашей власти взять этого человека под свое покровительство официально и объявить об этом всем. Но поддержит ли вас в подобном решении ваш собственный народ? А хотя бы и поддержит — что дальше? Эспирион выйдет из состава Республики? Не забывайте, что в этом случае вы лишитесь и военной поддержки республиканского флота, — его тон отдавал умеренной раздражительностью. Майору приходилось озвучивать простые истины, известные даже малым детям. — Подумайте, сколько пройдет времени прежде, чем войска Первого Ордена доберутся сюда. Штурмовики не станут жалеть ни вашей ничем не примечательной планеты, ни вашего
Райла снова опустилась на свое место — с таким глубоко несчастным видом, как будто невидимые руки легли ей на плечи и заставили сесть насильно. Она низко склонила голову и не поднимала ее довольно долго, размышляя и терзаясь сомнениями. Чувство справедливости и верности данному «кузине» обещанию боролись в ее душе с привычкой к беззаботному и размеренному существованию — привычкой, которая определяла течение всей ее жизни, и потому только, увы, держала первенство.
Не стоит осуждать ее, ведь госпожа Беонель искренне хотела — о как же она хотела! — побороть этот свой страх перед опасностью лишиться драгоценной, безопасной рутины. Казалось, если бы дело шло о противостоянии врагам, если бы перед нею маячила угроза смерти или пыток — даже тогда ее страх был бы меньше, а внутренняя борьба — не столь безнадежной. Но Диггон, похоже, знал, куда ударить, чтобы наверняка попасть в цель. Он хорошо представлял себе, какую огромную роль играет в бытие провинциальных жителей незыблемость их жизненного уклада.
Ко всему прочему, ощущение, будто тебя поймали с поличным, уличили в обмане — не самое приятное. А для чувствительных людей, вроде госпожи Беонель, и вовсе не было ничего хуже. Это чувство вводило ее в еще большее смятение, мешая собраться с духом.
Наконец, успокоившись немного, Райла распрямила плечи и подняла голову, причем так высоко, как только допускало ее нынешнее положение допрашиваемой (ведь именно таковым оно и являлось).
— Помилуйте, — сказала она, — надеюсь, вы не повелись на глупые россказни местных остолопов, которые с недавних пор трубят направо и налево, будто в медицинском центре у нас скрывается неведомо откуда взявшийся джедай?
Диггон снисходительно покачал головой.
— Разумеется, нет. Эти слухи только подтвердили информацию, которая стала известна мне немного ранее.
— Тогда кто ваш информатор?
Этот вопрос был с ее стороны не более чем попыткой прощупать почву. Понять, насколько майор в действительности осведомлен о происходящем.
Диггон, впрочем, без труда раскрыл этот не отличающийся особым изяществом ход.
— Я не могу назвать вам имени — по причинам, которые являются неотъемлемой частью работы в разведке (полагаю, вы, госпожа, поймете, о чем я говорю?) Уверяю, однако, что мой источник крайне надежен. — Выдержав паузу, он проговорил доверительным, и одновременно содержащим угрожающие интонации шепотом: — Расскажите, Райла. В противном случае Верховный канцлер будет непреклонен.
Делать было нечего. Госпожа Беонель, сделав трагический вид, приступила к повествованию, по возможности прибегая к самым общим, абстрактным фразам. С ее слов выходило, что генерал Органа, хотя и была главной зачинщицей во всей этой нелицеприятной истории, действовала, однако, целиком на благо Республики, и Верховному канцлеру стоит это учесть.
Когда ее рассказ подошел к концу, Диггон от души рассмеялся.
— Похоже, вы, радость моих очей, знаете о том, что происходит у вас под боком, еще меньше меня.
Райла нахмурилась в ответ. Сколь бы ни были для нее туманными причины его смеха, одно не вызывало сомнений — гость смеялся над нею, и это не могло прийтись губернатору по душе.
— Диггон, что вы говорите? — спросила она, и впервые за время их разговора ее голос неприятно похолодел.
— Я говорю — более того, утверждаю, моя милая — что ваша родственница обманула вас. А вернее, не сказала всей правды о своих целях.
— Как вы смеете?! — взвизгнула вдруг госпожа Беонель.
Диггон только пожал плечами.