Испытание адом

Вебер Дэвид

– Вопрос в том, – продолжила Холл, забросив ногу на ногу и глядя на него с лукавым прищуром, – осознанно вы действовали или инстинктивно.

Диамато стало не по себе, но капитан, заметив, как вытянулось его лицо, тут же пояснила:

– И то и другое характеризует вас положительно, но по-разному. А мне надо знать, чего и в каких случаях от вас можно ждать.

– Ну… – сбивчиво начал Диамато, – я… Размышлять-то особо некогда было, так что, можно сказать, это была инстинктивная реакция. Но… совсем автоматической я бы ее не назвал. Мне уже приходила в голову эта мысль… и я понял, что она может быть небесполезной… при определенных обстоятельствах…

ну и сделал зарубочку на память. Так, на всякий случай…

Он беспомощно пожал плечами, и она рассмеялась.

– Вижу, гражданин коммандер, я в вас не ошиблась. Молодчина, Оливер, так держать!

Диамато едва не прослезился: за все время совместной службы капитан не только ни разу не назвала тактика по имени, но вообще не давала понять, что знает, как его зовут. И вдруг она запросто называет его «Оливером», да еще и хвалит!

Между тем Холл не сводила с него взгляда, и мысли молодого офицера лихорадочно заметались: он пытался сообразить, какого, черт возьми, ответа от него ждут.

– Рад, что вы положительно оценили мою находку, – промямлил он наконец, не придумав ничего лучшего.

– Ага, но радуетесь вы рано, – сказала она, улыбнувшись еще шире. – Видите ли, раз уж вы обладаете определенными качествами, мы с гражданином коммандером Хэймером решили эти качества по возможности развивать и совершенствовать. На это вам выделяется минимум четыре часа в день.

Видимо, по выражению лица Диамато чувства его читались совершенно ясно, ибо улыбка Холл расплылась во все лицо. Подавшись вперед, она похлопала его повыше локтя и добавила:

– Я попросила старпома ввести в седьмой симулятор дюжину новых задач, специально для вас. Когда наступит ваша следующая вахта, мне будет интересно взглянуть, как вы их решили.

* * *

– Думаешь, нам и вправду удастся это провернуть? – очень тихо спросил Эверард Хонекер.

Лестер Турвиль едва не рассмеялся, но, вслушавшись в голос комиссара, посмотрел на него очень серьезно.

– Что-то я не замечаю в тебе безудержного оптимизма, приличествующего представителю самой передовой части самого передового народа Вселенной, – сказал он вместо ответа.

Последние месяцы (и последние события) сблизили командира с комиссаром, однако Турвиль впервые дерзнул отозваться о режиме и его идеологии с недвусмысленной издевкой.

«Правда, – подумал адмирал, мысленно усмехнувшись, – я выбрал для этого не лучший момент».

«Граф Тилли», только что ставший флагманом второй оперативной группы Двенадцатого Флота, как и весь названный флот, покинул систему Секура. Согласно плану, через двадцать четыре дня все оперативные группы должны прибыть к месту назначения, что ознаменует собой начало основной фазы операции «Икар». Вряд ли стоило лезть в такой ситуации на рожон, рискуя оставить группу 12.2 без командира. Надо же, едва перевел дух, как тут же вернулась эта дурацкая привычка молоть языком в самых неподходящих местах. Другой бы после такой истории зарылся поглубже и надолго затих. Правда, у него были все основания подозревать, что Корделия Рэнсом к ним обоим – и к командиру и к его комиссару – относилась с равным отвращением.

«А теперь вопрос, – размышлял гражданин вице-адмирал, – означает ли это, что ответное отвращение Эверарда будет перенесено и на других членов Комитета? Если он и вправду не видит между ними особой разницы, это может оказаться полезным. Особенно если на нас с Жискаром, хотим мы того или нет, навесят ярлык сторонников МакКвин».

– Нам,

идущим в авангарде, приходится частенько оглядываться на оставшихся позади, – сказал Хонекер после непродолжительного молчания. Такой ответ можно было истолковать двояко, и Хонекер выдержал паузу в несколько секунд, после чего холодно улыбнулся. – А учитывая, что кое-кто склонен реагировать на малейшие неудачи не слишком рассудительно, мой интерес к данной теме не является чисто умозрительным. И, признаюсь, перспектива столь глубокого проникновения во вражеское пространство меня нервирует.

– Ну, если тебя нервирует только это, можешь успокоиться, – ответил Турвиль, скрывая свое облегчение за широкой ухмылкой.

Слова «не слишком рассудительно» можно было считать убийственной оценкой действий руководства БГБ, если учесть, что исходили они от сотрудника этой самой организации и были произнесены в беседе с его поднадзорным. Сам факт их произнесения указывал на то, что со времени пленения Хонор Харрингтон взгляды Хонекера претерпели серьезную эволюцию, в сравнении с чем шансы быть разорванным в клочья ракетами манти показались Турвилю не заслуживающей внимания мелочью.

– Я, безусловно, одобряю твою уверенность и воинственный настрой, гражданин адмирал, – суховато сказал Хонекер. – Но если тебе, космическому ковбою, может быть, и все едино, то я предпочел бы услышать что-то более определенное, чем «можешь успокоиться». Тот факт, что мы углубляемся в пространство, контролируемое Альянсом, на двести светолет, имея в своем распоряжении всего тридцать шесть кораблей стены, к спокойствию не располагает. Ты уж прости, но мне все это до боли напоминает операцию гражданина адмирала Терстона у звезды Ельцина, а перспектива разделить его судьбу меня не вдохновляет. Насколько я помню, там мало кто уцелел.

– Есть некоторые различия, сэр, – мягко указал Турвиль, ничем не выдав своего удивления по поводу небывалой откровенности. Хонекер ни за что не повел бы себя таким образом, не будь у него двухсотпроцентной уверенности в том, что все подслушивающие и записывающие устройства либо отключены, либо находятся под полным его контролем. Откинувшись в кресле, Турвиль размышлял, как лучше ответить.

Не исключена возможность того, что комиссар просто подставляет вице-адмирала, провоцируя на высказывания, которые дадут БГБ основания его удавить… Однако, по здравом рассуждении, стоит ли придумывать такую сложную комбинацию? Чтобы погубить Турвиля, достаточно просветить кое-кого на Хевене насчет того, какие распрекрасные отношения сложились у гражданина флотоводца с гражданкой Рэнсом незадолго до ее безвременной кончины. В конце концов, кто не рискует, то не выигрывает!

Эти мысли пронеслись в голове Турвиля за долю секунды. Он улыбнулся.

– Во-первых, сэр, Занзибар и звезда Ельцина – это далеко не одно и то же. Занзибар – более густонаселенный мир, но преимущественно аграрный. Его астероидные пояса очень богаты, и за последние тридцать лет там основательно развилась добывающая промышленность, но в составе экспорта доминирует сырье. Занзибар можно характеризовать как мир третьего уровня развития, тогда как Ельцин уже достиг второго и, как мне кажется, очень быстро приближается к первому. Что гораздо важнее, флот Занзибара – это не более чем досветовые силы местной самообороны, и для обеспечения безопасности ему необходима поддержка мантийских пикетов. Ну а Грейсонский флот – это реальная сила, превратившая систему Ельцина в черную дыру для наших кораблей.