Испытание адом
Шрифт:
– Э, ну, в общем, мэм… – замялся Эшфорд, потом резко выдохнул. – По правде сказать, – признался он упавшим голосом, – я запутался в цифрах!
– Ответ исчерпывающий, но не обнадеживающий, – прокомментировала Армон – правда, без едкого раздражения, которого так страшился лейтенант.
Его выручила честность: те, кто пытался юлить или, не приведи господь, сваливал вину на кого-нибудь из товарищей, быстро усваивали, что язык у капитана острый как бритва. Причем Армон не всегда ограничивалась выволочками: двоих командиров звеньев уже отправили собирать вещички, причем с такими характеристиками, что занять новую командную должность они смогут разве что по личному ходатайству
– Вы случайно не знаете, как это вам удалось, как вы говорите, «запутаться»? – спросила она, держа указку поперек груди обеими руками.
– Я уже пытался проанализировать причину оплошности, шкипер, – ответил Эшфорд. – Похоже, что мы столкнулись с программным сбоем в тактическом компьютере. Мы сейчас расшифровываем всю последовательность, чтобы провести сравнение с системными файлами, но в данный момент лучшее объяснение, которое я могу дать, это человеческий фактор. Была совершена ошибка – боюсь, мной лично – при вводе обновленных данных на эту атаку. Когда пришла вводная на последний маневр, Келли был занят, заново вычисляя ускорение, поэтому я взял работу с компьютером на себя и произвел нужные изменения. И должно быть, ошибся, потому что в результате компьютер развернул нас на 180 градусов – в противоположном направлении.
– И вот что получилось, – подвела итог Жаклин Армон и кивнула.
Коммандер МакГивер, по существу начальник штаба Армон (хотя устав еще не определился насчет того, полагается ли командиру ЛАК-крыла штатный начальник штаба), повинуясь непроизнесенному приказу, нажал кнопку, и фигурки в голоконтуре вновь обрели подвижность. Было прекрасно видно, как звено Эшфорда развернулось и помчалось прочь от «Минотавра»… и его ЛАКи тут же вспыхнули ярко-малиновым светом: они подставились под удар бортовых лазеров и гразеров носителя, и серия ударов точно «под юбку» клина разнесла все кораблики вдребезги. МакГивер снова остановил движение. «Подбитые» корабли застыли на голограмме, как свежие капли крови.
– Будь это не учение, а настоящая атака, – сухо заметила Армон, – последствия этой маленькой ошибки были бы непоправимы. В данном случае никто не пострадал, но вот то, что в реальном бою все подчиненные коммандера Эшфорда погибли бы, не успев понять, что с ними произошло, очень плохо. Мы не можем позволить себе роскошь при ведении боевых действий губить людей собственным недомыслием.
Она обвела взглядом собравшихся и лишь после того, как каждый из них кивнул, снова повернулась к Эшфорду. На сей раз ее взор несколько смягчился.
– Для сведения, – сказала она ему. – Мы с коммандерами МакГивером и Стаховичем проверили записи и пришли к выводу, что ваше предположение не лишено смысла. В ходе учебной операции мы забросали вас множеством сообщений и инструкций, включая изменения профильного плана задачи. Наверное, вносить столько изменений в профиль реальной операции было неразумно.
Один или двое из офицеров снова кивнули. Учебные операции, как правило, сложнее реальных (если, конечно, не считать выброс адреналина, страх, гибель товарищей и смертельную опасность). И это правильно. В реальном бою (и это при условии, что все идет гладко и вам удалось обнаружить противника) проводится только одна атака, тогда как на учениях, как правило, выполняется несколько «атак» за один вылет, и составители учебных заданий стараются включить в них как можно больше самых неожиданных и трудных для выполнения элементов.
Это было очевидно, равно как и то, что капитану Армон и штабу ЛАК-крыла приходилось с нуля разрабатывать новую тактическую концепцию, а потому капитан была просто беспощадна. Кстати, кое-кто из командиров
Жаклин Армон прекрасно знала, о чем думают сидящие перед ней офицеры, и внутренне улыбалась. Лейтенант-коммандер Эшфорд и его люди, конечно, будут иметь довольно бледный вид, когда обнаружат, наконец, из-за чего произошел сбой. При условии, что вообще разберутся в том, что они обнаружили. Но в конце концов, понимают они это или нет, такой анализ представляет собой немаловажный аспект тренировки. Интересно, сумеют ли они ответить на вопросы «как» и «почему», а не только «что»? Правда, напомнила она себе, Эрнест слишком хитер, чтобы подстроить каверзу, которую легко вычислить. Она бросила взгляд на добродушную физиономию младшего лейтенанта, мысленно покачала головой и отвела взгляд.
«Такой на вид юный и невинный, а на деле шельма, – добродушно подумала она. – Интересно, а тот факт, что он и Смит вместе служили на „Лойцене“, не повредит? Или все-таки послужит подсказкой? Но все-таки хотела бы я посмотреть на физиономию Эшфорда в тот момент, когда до него дойдет, что я с помощью подчиненного ему старшины намеренно ввела в программу ошибку, изменившую первоначальное задание!»
Другое дело, что вычислить это непросто. Программа, уложившая звено Эшфорда на смертельный курс, была прекрасно замаскирована под случайный сбой, и Брюс МакГивер побился об заклад на пять баксов, уверяя что Эшфорд со своими ребятами в жизни не сообразят, что их накололи. Однако одна из причин, по которым капитану Армон нравился Эшфорд (хотя она и не собиралась ему об этом рассказывать), заключалась в том, что он был не только смышлен, но и дотошен. Если кто и способен разгадать ловушку Такахаши, так это Эшфорд… и если он действительно докопается, наградой ему будет командная должность. Впрочем, испытание Эшфорда на сообразительность с перспективой карьерного роста – лишь второстепенная цель учений, напомнила себе капитан и откашлялась.
– Какова бы ни была причина возникновения данной проблемы, – сказала она, – давайте проанализируем последствия.
Она снова кивнула МакГиверу, и голограмма пришла в движение. У кого-то из офицеров вырвался громкий стон: неожиданная прореха в общей схеме атаки повлекла за собой целую цепь, вернее, усиливающийся водопад ошибок у всех эскадрилий и звеньев крыла… причем никто из остальных командиров не мог оправдаться запланированным программным сбоем, подстроенным Армон и Такахаши.
«И именно это я и хотела продемонстрировать», – думала Армон, наблюдая, как тщательно подготовленная атака превращается в хаос только потому, что в одном-единственном шаге была допущена заведомая ошибка. Закон Мэрфи по-прежнему оставался первым законом войны, и командирам таких хрупких боевых единиц, как легкие атакующие корабли, следовало накрепко усвоить, что к этому закону надлежит относиться с глубоким уважением.
* * *
– Похоже, шкипер, они мыслят в нужную сторону, – с ухмылкой заметил лейтенант Гирман, когда последние командиры эскадрилий и звеньев удалились. – Думаю, хоть один да сообразит, что коммандера Эшфорда подставили вы.
– Я? – Армон воззрилась на своего инженера с невинным видом. – А кто это сказал?
– Тут и говорить ничего не надо, шкипер. Гляньте на Эрнеста, он ведь ухмыляется, как тот знаменитый Чеширский кот.
– Котов у меня в роду не было, сэр, – возразил Такахаши.