Испытание чувств
Шрифт:
— Мне пришлось ждать, пока она вырастет. Я женился на ней через десять лет после того, как познакомился с ней. Я был тогда в интернатуре. Мы прожили в браке всего несколько месяцев и тут узнали о ее болезни.
Он отвернулся и уставился в окно невидящим взглядом.
— Это был рак, и необходимо было удаление матки. Потрясение было ужасным и для нее, и для меня, ведь мы так мечтали о большой семье! Преодолев шок и получив заверения врачей, что вся опухоль удалена, мы подали заявление с просьбой об усыновлении, и через некоторое время у нас появилась
И тут рак возобновился. Необходимо было с самого начала удалить яичники, но она была так молода, и ее случай выглядел таким простым. Опухоль была очень маленькой, говорили врачи, абсолютно изолированной. Она никак не могла развиться, и тем не менее это случилось.
Мэгги стиснула зубы, слушая, как Джон продолжал:
— Они пробовали тамоксифин, но… — ощущение резкой боли мелькнуло на его лице. — По крайней мере, все кончилось быстро. Рецидив протекал три месяца, и она… ее не стало. Она умерла почти три года назад.
Ее сердце сжалось от горя, читавшегося на его лице.
— Мне очень жаль.
— Да, мне тоже. Я… — Джон умолк, и, когда он зажег в машине свет, он уже выглядел успокоенным.
— Зайди в дом, если тебе что-нибудь нужно, — предложила Мэгги. — Позвонить, например.
— Спасибо, у меня есть телефон в машине.
Только тут Мэгги заметила трубку, которую Джон как раз взял в этот момент.
— Хорошо, не буду задерживать. Спасибо за то, что отвез меня домой, Джон. — Она потянулась к дверной ручке. Прежде чем она успела вылезти из машины, он придвинулся к ней и, коснувшись ладонью затылка, заставил ее повернуться к нему.
— Мэгги… спасибо за дружбу.
— Пожалуйста. — Под влиянием импульса она наклонилась ближе к нему и поцеловала его. Это был легкий дружеский поцелуй, но, прежде чем она успела отстраниться, он издал хриплый звук, и с этого момента от нее уже ничего не зависело. Его губы медленно двигались по ее губам, упругим и теплым, а пальцы старались удержать ее голову.
Еще не поняв, что происходит, Мэгги уже добровольно подчинилась его натиску, и он притянул ее к своей груди. Она почувствовала себя необыкновенно хорошо. Все должно было быть именно так. Она нежно провела рукой по его щеке, и его поцелуи стали еще жарче и неистовее. Ее пальцы проникли в его волосы, и его ладони повторяли ее движения. Он пожирал ее губы своими, пытаясь вобрать ее всю; свободная его рука проникла под блузку и жадно ласкала грудь.
Она глухо застонала, ощущая, как тело перестает подчиняться ей, соски набухли до боли. Он передвинулся так, чтобы руль перестал ему мешать, затащил ее на себя и сжал бедрами. Оба они дышали часто и неровно и теперь смотрели друг другу в глаза.
— Мэгги… Мэгги, — повторял он. Джон обвил руками ее голову и на этот раз поцелуй его был таким глубоким, таким опустошающим, какого никогда не было в жизни Мэгги. У него не было ни начала, ни конца, только обоим было ясно, что он должен перерасти во что-то новое, еще более совершенное.
Мэгги двигалась, подчиняясь
Мгновенно, с застывшим лицом, Джон усадил Мэгги на сиденье, отодвинув ее от себя, и тем самым убрал ее локоть с сигнальной кнопки. Во внезапно наступившей тишине он открыл было рот, потом закрыл его и затем снова открыл, уставившись на Стефани, которая продолжала смотреть на них. Казалось, прошла вечность, прежде чем она снова вернулась в дом, закрыла дверь и потушила свет.
Мэгги почувствовала, что ее разбирает смех. Она попыталась было сдержать его, но ее подбородок уже задергался, в горле что-то всхлипнуло, и она захохотала.
— Ох, Джон, если бы ты видел свое лицо! — задыхаясь, произнесла она. — Ты выглядел как… — Она закусила губу и зажала рот рукой, но это не помогло, она не могла удержаться. — Ты выглядел точно так же, как Джилгамеш, когда я как-то раз поймала его с одной из моих куриц в зубах. — Согнувшись пополам, Мэгги уже раскачивалась от новых приступов смеха.
Через мгновение она увидела, что Джон присоединился к ней, и его смех, вторивший, словно эхо, ее собственному, заставил ее хохотать еще сильнее. Она схватилась за живот, откинулась назад и продолжала смеяться, пока не выдохлась. Понадобилось некоторое время, чтобы Мэгги смогла успокоиться. Она откинула с глаз прядь волос и стала вытирать ладонью взмокшее от смеха лицо. Мэгги увидела, что Джон делает то же самое и что он так же прерывисто дышит, как и она.
— Это было… — смех все еще душил его, он едва смог с ним справиться, — это было форменное сумасшествие. Но было весело! — Джон посмотрел на нее, наклонив голову: — Послушай, это… это действительно было так смешно?
— Ну, нет, но… — Она закусила губу, снова встретилась с ним взглядом, и вот они уже опять хохотали, смеялись как сумасшедшие, со стонами, всхлипами и подвываниями, пока не затихли в изнеможении.
— Ох! — произнесла наконец Мэгги, ткнув кончиком пальца себе в живот, который болел от смеха. — Ох! У меня все болит. Со мной такого не было уже лет сто. Не помню, когда я последний раз так смеялась.
— Я тоже. — Джон коснулся ее щеки кончиками пальцев. — Мэгги?
Она ничего не сказала, только взглянула на него, и не только недавний смех был причиной тому, что дыхание ее сбилось.
— Я выглядел виноватым? — спросил он.
— Нет… — «Не так, как в прошлый раз» — хотела сказать она, но Джон улыбнулся и зарылся ладонями в ее волосах, заставив ее замереть. — Я этого не ощущал, — произнес он, — мне было…
— Как тебе было? — спросила она наконец, не услышав продолжения фразы.
Он не отвечал, стараясь подыскать нужные слова.