Испытание чувствами
Шрифт:
– Я помню Толика. Был тут такой когда-то, – кивнул этот второй и только тогда перевел взгляд на лежащую без сознания Катю. – О-о-о-о!
– Помоги, – попросил Денис и кивнул ему. Вдвоем они подхватили девушку и затащили внутрь. Долговязый посторонился, но помогать не стал.
– Что-нибудь сильное есть? Подзарядка какая-нибудь, – спросил Денис на ходу.
– О, у нас все есть, – улыбнулся парень и локтем распахнул ближайшую дверь.
Больше всего эта комната напоминала архив музея, смотритель которого тронулся умом и начал тащить сюда все, что плохо лежит. Бесчисленные полки, из-за которых помещение
Парень в жилете подошел к полкам и принялся их разглядывать.
– Ну давай уже! Не видишь, она совсем пустая, – поторопил его Денис.
– Спешу как могу, – усмехнулся тот. – На чем девушка сидит?
– Э-э-э. Не знаю, – Денис в замешательстве посмотрел на Катю.
– О! Так вы настолько хорошо друг друга знаете? – протянул хозяин дома с таинственной улыбкой.
Он подошел и внимательно посмотрел на Катю:
– Ну ладно. Есть у меня тут одна штука. Мощная. Почти универсальная. Для себя берег, но для такой красивой девушки не жалко, – мягко произнес он и взял с полки фарфоровую фигурку птицы. Он вернулся к Кате, вложил статуэтку ей в руки, накрыл сверху своими ладонями и закрыл глаза.
Фигурка словно расцвела – из нее выплеснулась теплая розово-оранжевая аура и окутала девушку. Катя сделала глубокий судорожный вдох и открыла глаза.
– Ну здравствуй. Я Банан, – обворожительно улыбнулся парень.
– Катя… – растеряно произнесла она и посмотрела на птицу у себя руках.
– Сильная штука, да? Кто-то ее очень любил, – Банан имел обыкновение говорить тихо, мягко, почти ласково, слегка растягивая гласные.
– Как это? Почему она такая… теплая? – девушка погладила статуэтку.
Банан ухмыльнулся.
– Все интереснее и интереснее. У тебя это что, первый раз? – он повернулся к Денису. – Где ты ее откопал?
Банан галантным жестом подал Кате руку, помог встать и повел за собой между рядов полок.
– Пробовала когда-нибудь пить дистиллированную воду? Гадость, правда? Вкуса нет абсолютно, – говорил он на ходу.
Катя кивнула.
– Вот так же и с вещами. Какие-то пустые, не содержат в себе эмоций. Мерзкие, – поморщился он, – как цифра. Она мало того, что не заряжена, так еще и как черная дыра – только высасывает настоящие чувства, а в ответ выдает фальшивые. Но есть вещи, насквозь пропитанные искренней эмоцией. Вот, например. – Банан взял с полки потрепанную жизнью заводную обезьянку с железными тарелками. – Это ужас какого-то ребенка. Любимая Витина зарядка. Он у нас как раз на страхе сидит.
Катя с любопытством дотронулась до игрушки. Банан с удивлением заметил, как часть фиолетовой ауры вещи перебежала к девушке на пальцы.
– Интересно… – протянул он.
Затем повел ее дальше.
– Тут все такое. Заряженное. Восторг, эйфория, влюбленность, радость, тщеславие, гордость. Каждая вещь когда-то была очень важна для своего хозяина. Вот уникальная вещица, – он показал на связку небольших листочков, – бумажные письма. Просто сверхмощная штука, и каждое, заметь, со своим спектром. Если предмет не пропитался эмоцией,
– Для эмера? – переспросила Катя и растерянно посмотрела на Дениса.
– Я же говорил, что приведу тебя к своим, – улыбнулся он.
– Вау! – Банан, искренне изумился, – Так у тебя сегодня день тотального каминг-аута? Я в восхищении! Ну-ка, пойдем.
Он бросил мимолетный взгляд на Дениса, взял Катю за руку и вывел в коридор, где от старого дома культуры уже ничего не осталось. Теперь это был некий микс из лавки старьевщика и арт-коммуны молодых художников.
– Люди иногда называют друг друга энергетическими вампирами. Но они ничего в этом не смыслят. Да и вообще вампир – это так банально! Впрочем, люди тоже, так что чего от них еще ожидать? Эмер на ступеньку выше. Это… волнующе, потрясающе!
– Офигенно? – вставила слово Катя.
– Да, и офигенно тоже. Моушен, эмоушен! Эмоции владеют людьми, а мы владеем эмоциями. Понимаешь, что получается?
Банан распахнул дверь, за которой скрывалась небольшая комната. Там на диване валялся щуплый коротко стриженный парень в красном спортивном костюме и смотрел боевик на старом телевизоре с выпуклым кинескопом. Сверху на телевизоре стоял допотопный видеомагнитофон, а вокруг были разбросаны многочисленные кассеты.
Банан махнул рукой в сторону дивана.
– Это Ярик. Он сидит на ярости. Не смотри, что такой скромный и субтильный. Это страшное существо.
– Здрасьте, – откликнулся тот, не вставая с дивана.
– Привет, – робко улыбнулась Катя.
– Пойдем дальше. – Банан снова повел ее за собой. Они дошли до конца коридора и оказались в гостиной, где некогда был небольшой зал дома культуры. Сейчас тут по-прежнему царил общий дух творчества и бардака. В центре комнаты на небольшом журнальном столике Витя строил из разнообразных предметов сложную пирамиду.
– А вот Витя. Смотри, на первый взгляд очень уравновешенная личность, а питается ужасом. Кстати, это очень популярная среди эмеров эмоция, но есть нюансы. Каждый любит свой уникальный оттенок.
– И что, он только ужас может испытывать? – спросила Катя.
– Нет. Это как с цветом глаз. Ты видишь все оттенки, но радужка всегда какого-то определенного цвета. Голубого или, как у тебя, – Банан заглянул ей в глаза, – светло-карего. Так же и мы – от рождения питаемся чем-то одним, а испытывать можем любые чувства. Почти любые, – с ухмылкой уточнил он.
– А ты на чем? – спросила Катя.
Вдруг бахнула железная входная дверь, вибрация разнеслась по всему зданию, и пирамида Вити рухнула. Из прихожей донеслись звуки рвоты. Банан закатил глаза:
– Эм! Опять!
В гостиную из комнаты-аптечки прибежал удивленный Денис, а спустя пару минут, вытирая рот, со стороны прихожей зашла необычная девушка, одетая в невероятное платье из красной кожи. Ее шею обнимал чокер с шипами, а в носу можно было разглядеть пирсинг в виде кольца.
Она устало сняла парик с завитыми «мелким бесом» светлыми волосами, под которым обнаружилось обыкновенное каре медного цвета. Эм пошатнулась, споткнулась и начала падать. Витя вскочил с места, подхватил девушку и аккуратно посадил на стул.