Испытание для бабника
Шрифт:
«И не встретила бы Ваню», — шепнул внутренний голос, сегодня что-то расшалившийся.
Меня вели по светлым коридором и через пару минут буквально втолкнули в незнакомый кабинет. Несколько затемненный. На окнах жалюзи, из крана капает вода, а вокруг витал запах. Знакомый запах — терпкий с привкусом мяты.
Я хотела обернуться, но не успела. Меня прижали к стене. Опять?
— Корзун, — требовательно произнесла я, стараясь не поддаваться его домогательствам. Но разве возможно не думать о руках, так трепетно ласкающих животик,
— Ваня, — подал он голос, опаляя своим горячим дыханием мое ушко.
— Что? — переспросила я, чувствуя, что в глазах уже темнеет.
— Меня зовут Ваня, Лера. Скажи это.
Я промолчала, зажимая губу, чтобы не застонать в голос.
Ты бы лучше спросила, как он здесь оказался и вообще по какому праву его ладони мнут твои небольшие груди, а губы касаются шеи.
Было откровенно плевать, но я задала вопрос:
— Как ты здесь оказался?
— У тебя классная тетка. Я ей все рассказал, и она не осталась равнодушной к моей беде.
— Беде? — возмутилась я, и уже хотела повернуться, но его колено раздвинуло мне ноги, а к попе теснее прижилась скрытая тканью, внушительных размеров плоть.
Всю ночь я думала, что не хочу иметь с этим человеком ничего общего, а сейчас просто растекалась лужицей у него в ногах. Слабая.
Какая же ты Старикова слабая.
— Скажи, — прорычал он и зубами подцепил кожу на шее. О, черт.
— Ваня.
— Громче.
— Ива-ан, — простонала я, и в мой рот тут же попал палец. Я прикрыла глаза и рефлекторно его всосала.
— Умная моя девочка. Ты хоть прочитала мои сообщения?
Я помотала головой. Теперь даже стало любопытно, что он там пытался залечить.
— Хочешь, чтобы я так объяснил? — шепнул он, и просто стянул с меня маечку, обхватив грудь, сдавив сосочки.
Я уже не хотела. Мне ничего не нужно было, кроме заполненности, которая требовалась между ног. Там словно стало пусто. И я знала, прекрасно знала, что туда должно проникнуть.
— Ваня, я не…
Не знаю, чего хочу, а Ваня знал. Стянул с меня джинсы, заставив дрожать всем телом, и залез рукой в трусы.
— Ох, детка, там так мокро.
Словно могло быть иначе.
— Не доверяешь мне, но все равно течешь? — твердо спросил он и резко развернул к себе, чтобы впиться настойчивым поцелуем в губы.
И я не могла даже двинуться в его сильных руках, впрочем, я не пыталась воспротивиться его натиску. Обняв его за шею, я чувствовала только жажду. Всепоглощающую. Неутолимую.
Он был здесь. Такой близкий, такой любимый. И все остальное стало казаться неважным. Мир вокруг затуманился, и только два наших тела горели пламенем страсти.
Прошлые женщины, планы на учебу. Будущая жизнь. Зачем все это? Только он. Только сейчас. Только его рука в трусиках, и палец возле клитора, обводящий его по кругу.
О, мой бог!
Я мычала Корзуну в
Он ускорил движения рукой и ощущения показались мне в разы острее, чем когда я ласкала себя сама.
Больше не в силах сдерживаться я отняла губы и застонала в голос, откинув голову на стену.
Он сжал мой подбородок рукой, заставляя смотреть на него, в его затянутые похотью глаза, продолжая свою изощренную, невыносимую ласку пальцами.
Сильнее. Резче. Быстрее.
В какой-то момент он начал откровенно тереть мою и без того распаленную промежность. Неистово. Остервенело. Глаза в глаза. Бурный поток удовольствия взорвался во мне ослепительной вспышкой. Я тряслась всем телом, выстанывая раз за разом:
— Ваня, Ваня, Ваня…
Мое проклятие, мой единственный возможный роман.
Он вновь поцеловал меня, на этот раз легко и чувственно, а затем резко оставил у стены и сел в кресло, к моему смущению еще и облизав свои пальцы, увлажненные моими соками.
Чтобы не сгореть со стыда я смотрела куда угодно, только не на Ваню.
В кабинете все было по одному.
Одно кресло, один телевизор на стене, один столик, разве что заваленный журналами, о содержании которых не принято упоминать в приличном обществе.
Но общество было далеко, а за закрытыми дверями порой происходить может все что угодно.
— Собрался раскидать своих сперматозоидов по всей России? — все-таки заговорила я, догадавшись о цели подобных комнат.
— Они все принадлежат твоей яйцеклетке, так что можешь не волноваться, — прищурился он и улыбнулся.
Мое лицо по жару уже могло посоревноваться с солнцем. Опять язык за зубами держать не можешь?
— Не ты ли вчера сказала, что нам нужно здоровое потомство.
— Что?
Я удивленно вскинула брови, и наконец, решилась посмотреть в его наглющие глаза.
— Ну, не так сказала. Что-то про здоровье. Но всем же ясно, что женщины всегда стремятся найти самого сильного самца со здоровыми яйцами. Я и пришел проверить.
Он подмигнул, а меня уже потряхивало. Последние волны оргазма спали и теперь во мне включался присущий мне рационализм.
И он кричал мне: «Беги дура! Он же больной!» Сердце же шептало: «Ты всегда знала, какой он веселый и тихонько посмеивалась над его шутками.»
— Ваня, я хочу выйти, — сказала я и на негнущихся ногах пошла к двери. Она оказалась запертой.
— Не раньше, детка, чем поможешь мне сдать экземпляр для анализа. Сам я боюсь, не справлюсь.
Глава 8
У вас было ощущение, что вас снимают скрытой камерой, настолько все происходящее кажется бредом? А, самое страшное, что вам в этом хочется остаться, остановить время и только смотреть, как длинные пальцы расстегивают ремень, тянут вниз замочек молнии.