Испытание любовью
Шрифт:
При этой мысли на душе стало совсем муторно. Захотелось сделать что-то такое... Неправильное. Хоть по раковине кулаком ударить. Потому что снова было больно и тяжело. Но Леся знала, какое решение и поступок окажется правильным. Потому что...
– Леся.
– Тихий оклик заставил ее обернуться.
Влад стоял в дверях ванной, протягивая ей вибрирующий телефон.
– Тебе уже третий раз звонят.
Он, наверное, правда старался отвести глаза, Леся видела. Но у Влада не выходило, и он с жадностью смотрел на нее, неплотно обернувшуюся в полотенце. По спине
Отвернувшись, Леся с интересом посмотрела на дисплей, недоумевая, кому понадобилась в шесть утра. Звонил редактор.
– Да?
– Ответила она на вызов, слыша, как за спиной тихо закрылась дверь.
– Леся, - голос Бориса Андреевича звучал довольно напряженно.
– Ты когда собираешься на работу явиться?!
– С явной претензией поинтересовался начальник.
– Не знаю, - немного покоробленная таким тоном, она и сама ответила достаточно прохладно.
– Может, завтра, может дня через два. В чем дело?
– Слушай, кончай уже бегать вокруг Захарченко и вернись на работу! У тебя даже больничного не будет! Что мне начальству говорить?! Что ты просто не считаешь нужным появляться на своем рабочем месте?!
– Раздраженно громыхнул редактор.
Отчего-то, ее разозлило, что с самого утра все не ладится. Что она начальнику-то сделала?
– В чем проблема, собственно?
– Таким же раздраженным тоном спросила она, опустившись на коврик, ноги, что-то, дрожали.
– Я не могу уйти в отпуск по семейным обстоятельствам или что-то в этом роде?!
– Леся потерла лоб рукой, пытаясь собраться с мыслями и унять вдруг появившуюся от упреков редактора головную боль.
– Ты только вышла из отпуска!
– Сердито напомнил Борис Андреевич.
– Первого, за последние несколько лет!
– Не осталась в долгу она, раздраженно повысив голос.
Ее начальник протяжно вздохнул.
– Леся, речь идет о твоей работе и карьере, - очень серьезно проговорил он.
– Может, хватит заниматься глупостями, бросай своего Захарченко, мало ли он тебе нервов попортил? Что, у него денег не хватит сиделку нанять? И дуй на работу, пока еще есть куда.
У Леси появилось нехорошее предчувствие.
– А можно конкретней, без намеков?
– Холодным голосом поинтересовалась она у Бориса Андреевича.
– Я десять лет проработала на канале, забывая и про отдых, и про выходные. И теперь не могу взять отпуск на неделю?!- С явной претензией уточнила Леся.
– Слушай, но, ведь, не ты болеешь, а он...
– Редактор как-то замялся.
– Ленка крутит шашни с одним из владельцев.
– Почти шепотом вдруг поговорил Борис Андреевич.
– И мне уже намекнули, что место ведущей утреннего шоу пора передать новым и свежим лицам, заинтересованным в работе. А не отсутствующим по неясной причине...
Леся ощутила, как каменеет лицо, а внутри разгорается обида. Она, ведь, действительно, столько лет посвятила этому
– Лесь, давай, приезжай, мы еще уладим это, я думаю. А Захарченко справится и сам. С его-то деньгами.
– Продолжал уговаривать ее начальник.
Она его слышала, но в голове мелькали мысли о том, что на месте Влада сейчас могла быть ее мама, у которой кроме Леси никого не было, да и денег не имелось, чтобы нанимать сиделку, не дай Бог появись такая необходимость. Что, и тогда бы ее упрекали и выкидывали из программ? А еще -- упорно вертелось знание, приобретенное за все эти дни, что и при всех его деньгах, Влад был бы совершенно один, не будь с ним Леси.
– Это все?
– Отстраненно поинтересовалась она.
– Или и от других программ меня тоже отстраняют?
Борис Андреевич напряженно замолчал.
– Пока -- нет.
Это "пока" не прошло незамеченным. И стало еще обидней и больнее. Во рту неприятно горчило, да и голова уже раскалывалась. Хотелось возмутиться, закричать, чего-то потребовать. Только редактор был ни при чем, даже старался ей помочь.
– А знаете, что, Борис Андреевич?!
– Вдруг поинтересовалась Леся и сама поморщилась от какой-то истеричной нотки в голосе.
– Я -- увольняюсь.
Редактор на том конце связи задохнулся, а потом принялся материться.
– Ты в своем уме?! Из-за чего? Из-за кого?! Просто выйди и мы с Леной разберемся, у тебя и опыта больше, и хватка...
– Нет, Борис Андреевич. Я увольняюсь. Если работа не позволяет мне заботиться о близких людях, если не оставляет выбора, а начальники не учитывают ничего, что я делала, зачем оно все надо?! Для чего так работать? Чтоб ничего не иметь в жизни кроме этой работы и постоянно трястись, боясь потерять место из-за пронырливой особы? Мне это не надо. Как только смогу -- заеду, напишу заявление.
– Больше не слушая возмущение редактора, она нажала отбой.
И уставилась прямо перед собой в пространство, все еще заполненное паром.
Так странно.
Ей было обидно, больно, противно. И, в тоже время, Лесю окутала какая-то отрешенность и опустошение. Даже смешно стало на миг -- год назад Влад ставил ей такое условие, зная, что Леся ни за что на подобное не пойдет. А теперь -- она сама уволилась. И не из-за него, даже. Хотя, и из-за Влада, что уж тут, только не по той причине. Просто, за это время в Лесе столько всего изменилось, и давно пришло понимание, что никакая работа не сделает счастливой, если больше в жизни ничего нет.
Да и не шли из памяти ночные разговоры с Владом, от которых до сих пор сжималось сердце. И теперь даже вопрос не стоял о выборе между работой и помощью ему. Как не было бы сомнений в выборе, случись заболеть ее матери.
Чувствуя себя еще более разбитой, она улеглась на зеленый коврик, устилающий плитку пола и свернулась в клубочек. Леся еще не осознала то, что только что сделала, еще не продумала, как теперь быть. В этот момент, ощущая слабость и боль в теле, обиду и разочарование в душе, ей просто было себя жалко. И она, даже не понимая этого, заплакала, с силой швырнув телефон в сторону.