Испытание правдой
Шрифт:
— Тебе не в чем себя винить. Просто Дороти все неправильно истолковала и решила, что ты рада ее конфликту с Милтоном Брауди.
— Ты же знаешь, что это бред. Я просто задала ей вопрос…
— Ты права. Совершенно права. Но твоя мать — очень гордая женщина, и теперь она убедила себя в том, что ты ее оскорбила и намеренно повела себя жестоко. И я знаю — поверь мне, я знаю, — что ее вчерашняя выходка возмутительна. Но хотя я и пытался объяснить ей это, она не слышит меня.
Я
— Что ты имеешь в виду?
Он забарабанил пальцами по столу, и было видно, что ему не хочется говорить.
— Продолжай, папа…
— Я сказал ей, что не хочу быть передаточным звеном… что если она собирается исполнить свою угрозу, то должна сама сказать тебе об этом…
— Что за угроза?
— …но она твердо стояла на своем… мол, если я не передам ее слова, она просто ничего не станет объяснять…
— Объяснять что?
Он закрыл лицо ладонью:
— Что она отказывается разговаривать с тобой, пока ты не извинишься.
Я в ужасе уставилась на него:
— Она, наверное, шутит.
— Думаю, что как раз сейчас она серьезна, как никогда. Впрочем, это она сказала утром. Всю ночь она почти не сомкнула глаз, и мне хочется верить, что ее угрозы — это всего лишь чрезмерная реакция на семейную ссору, которая зашла слишком далеко. Так что давай подождем денек-другой…
— Папа, я извиняться не собираюсь. Так ей и передай: не может быть и речи о том, чтобы я просила у нее прощения.
— Я больше не хочу быть курьером.
— Но ты же согласился сделать это для нее… так что теперь сделай для меня. Хотя бы эту малость ты мне должен.
Отец отвернулся. Мне тут же стало стыдно.
— Извини, — сказала я. — Я не то имела в виду.
— Я правильно тебя понял, и я этого заслуживаю.
— Ты уйдешь от нее?
Он пожал плечами.
— Как ее зовут? — спросила я.
— Кого?
— Ту женщину, с которой я тебя видела в Бостоне…
Теперь уже отец был в шоке.
— Ты видела меня с…
— С женщиной лет тридцати, с длинными темными волосами, очень изящной, очень симпатичной, она говорила с тобой после митинга, стояла очень близко, а потом взяла тебя за руку. Я как раз заходила в зал, где должна была состояться пресс-конференция. Ты не видел меня. Так что я оказалась невольным свидетелем этой сцены.
— О, черт… — полушепотом выругался он.
— Так как ее зовут?
— Молли… Молли Стивенсон. Она член литературного общества Гарварда. Регулярно пишет для «Нейшн».
— Ну, я и не думала, что ты станешь изменять маме с парикмахершей. У вас с ней серьезно?
— Было… какое-то время.
— А сейчас?
— Я положил конец этим отношениям. Хотя и с неохотой.
— Ты любил ее?
Он посмотрел мне в глаза:
— Это был флирт… но со временем он перерос
— И ты порвал с ней… чтобы остаться с мамой?
Он снова кивнул.
— А как же ее маленькие приключения? — спросила я.
— Все это ерунда.
— Тебя это не задевало?
— Трудно морализировать на эту тему, когда у тебя самого… — Он запнулся. — Я действительно виноват, Ханна.
— Ты это уже говорил.
— Я не сержусь на тебя за то, что ты разозлилась, — сказал он.
— Я вовсе не злюсь на тебя. Да, мне все это неприятно, но… кажется, я понимаю тебя. Мама чертовски невыносима.
Отец был искренне удивлен. Впервые я чертыхнулась в его присутствии.
— Я тоже не подарок, — сказал он.
— Я так не считаю.
— Мне повезло с тобой.
— Да уж, это точно.
Мы обменялись улыбками, и он поднялся:
— Пожалуй, мне пора.
— Кофе готов.
— Мне еще нужно разобрать кучу бумаг к понедельнику. Перекусим вместе на неделе, как всегда?
— Как всегда.
— И я передам матери то, что ты сказала, хотя…
— Что?
— Знаешь, если честно, я думаю, от этого станет только хуже.
— Пусть будет, как будет, — сказала я.
Он надел пальто.
— И последнее, — сказала я. — Как ты думаешь, что мне следует рассказать Дэну?
— Все, что ты сочтешь нужным, — ответил он.
Так что, когда следующим вечером Дэн вернулся, я представила ему отредактированную версию Дня благодарения у родителей. Мне было не по себе оттого, что я приоткрываю лишь часть правды и вычеркиваю все, что связано с адюльтером. Но если ты выбираешь полуправду, разве можно избежать обвинений во лжи… пусть даже ты скрыл шокирующие подробности? Поэтому я решила просто смягчить удар, объяснив, что мимолетной репликой о художественном агенте матери спровоцировала ссору, в которой мама обозвала меня Мисс Безупречность… и недоделанной домохозяйкой.
— Она винит во всем меня?
— Нет, думаю, только я у нее виновата.
— Ты не должна приукрашивать ситуацию ради меня. Я знаю, что она не одобряет твой выбор… меня то есть.
— Моя мама никого не одобряет.
— Она считает меня деревенщиной.
— Она никогда такого не говорила.
— Ты просто щадишь мои чувства… что совершенно необязательно. Твоя мама прозрачна, как «саран-рап» [12] .
— Мне плевать, что она там думает. И если она больше не хочет со мной общаться, меня это вполне устраивает.
12
«Саран-рап» — целлофановая пленка для хранения продуктов.