Испытание Раисы
Шрифт:
Сегодня она ясно и определенно высказала все, что лежало на дне ее души и исстрадавшегося, тяжело раненого сердца, и ее слова для него и для графини приподняли завесу страшных мучений, о которых они не могли и предполагать!..
Графиня порывисто притянула к себе Раису и запечатлела материнский поцелуй на лбу молодой девушки.
— Мое дорогое дитя, — проговорила она, выражая искреннее чувство симпатии честной женщины, — все матери должны сочувствовать вашей жалобе! Потому что, если честь девушек не будет ограждена или отомщена, мужчины не будут
Отец и дочь поклонились покровительнице, которая поднялась.
— Пользуйтесь мною без стеснения, — сказала она с грацией, — не нуждаетесь ли вы в чем-либо? Не возьмете ли у меня денег в долг?
Поров сделал отрицательный жест.
— Мы живем тем, что имеем, — сказал он, — и в нашем деле деньги испортили бы все!
Он взял дочь под руку, графиня его остановила.
— Узнаете ли вы их? — спросила она Раису. — То есть виновных?
— Я в этом уверена! — ответила та. — Но я много бесплодно искала.
— Ищите еще! — ободрила ее графиня. — До свидания!
Пока Поров и его дочь спускались с лестницы, графиня уже удалилась и вышла в зал.
Когда Поровы вышли на крыльцо, к нему подкатил черный рысак. Молодой человек, закутанный в бобровую шинель, выскочил из саней. Привыкший видеть своих друзей в посетителях своей тетки, Валериан Грецки поднял глаза на выходивших и, взглянув на Раису, невольно вздрогнул.
Прочла ли она в глазах молодого человека ужас быть узнанным? Узнала ли она, несмотря на пышный меховой воротник его черты?.. Только она тоже вздрогнула и остановилась.
Валериан Грецки решил подняться по ступенькам крыльца навстречу. Швейцар уже распахнул дверь, и он скрылся за нею.
— Отец, — тихо прошептала взволнованная Раиса, кладя руку на плечо отца, — это один из трех негодяев!
— Этот офицер?
— Да!
Поров вернулся опять в дом и спросил у швейцара:
— Кто этот прекрасный молодой офицер, только что вошедший? — стараясь говорить развязно и спокойно.
— Это племянник графини, граф Валериан Грецки! — ответил швейцар высокомерно.
Поров вернулся к дочери.
— Это племянник графини, — сказал он.
Раиса встревожилась.
— Не надо говорить об этом графине, — сказала она. — Идемте, папа, мы его найдем потом!
14
Валериан вошел к тетке. После обычных приветствий и вопросов он спросил:
— Ma tante, кто это такие старик и девушка в трауре, вышедшие сейчас отсюда?
Графиня вспомнила, что виновные принадлежат к одному полку с Валерианом, и, узнав в чем дело, он может помешать ее проектам, поэтому она сделала равнодушное лицо и ответила:
— Ах, это бедняки, которым я желаю добра! Ты знаешь, что у меня много protИgИ, они приходят ежедневно.
Валериан успокоился и не стал спрашивать, какую протекцию она хочет им оказать, так как обыкновенно тетка
В полку он встретил Резова и рассказал ему о своей встрече.
— Уверен ли ты, что это она? — скептически относясь ко всему, спросил его Резов. — Уверен, что она не узнала тебя?
— Уверен?! Разве можно быть когда-нибудь в чем-нибудь уверенным? — ответил Грецки.
— Ну, а доказательства у тебя есть? — опять спросил Резов. — Если же у тебя их нет, значит, ты не уверен! А раз есть сомнения, то опиши мне эту особу, а то странно, черт возьми, быть замешанным в деле и не знать той особы, из-за которой рискуешь поплатиться!
— Ты всегда шутишь! — сказал сердито Валериан. — Если бы ты видел ее, как я!
— Признаюсь, что я не видел ее, как ты! Счастливец, шалопай! Он имел все выгоды, а нам остается дрожать, как листья… Ну, скажи откровенно, что она — очень красива, наша… твоя победа?
— Ах, мне сейчас не до ее красоты! Если бы ты знал, как ее глаза поразили меня!
— Черт возьми! Быть может, не лишнее остерегаться? Что ты скажешь относительно маленького путешествия за границу?
— Перед майским парадом? Полковник никогда не согласится!
— Это верно!.. Ну, будем надеяться на счастье! Отбрось постную физиономию. У тебя вид статуи командора, Дон Жуан ты эдакий!
Грецки хотел уйти, но Резов его остановил.
— Приезжай сегодня вечером к моей сестре, божественной Адине, как говорит генерал Клин, воображающий, что цитирует стихи… Моя сестра в самых хороших отношениях с начальником полиции… Ты не сердись, что я говорю тебе это! Она вертит им, как хочет, а он облизывается, глядя на нее, как кот на крынку с молоком, поставленную очень высоко!.. Но что делать, мой милый? Надо жить иллюзиями, если не можешь пользоваться действительностью!
Грецки не утерпел и улыбнулся, подумав, что иногда кот, подпрыгнув высоко, опрокидывает крынку, чтобы воспользоваться молоком… Но он все же отправился вечером к княгине, у которой приемы была назначены по понедельникам, после итальянской оперы, и продолжались от одиннадцати до трех часов. Ужина обычно не было, а также и танцев, но зато игра в страсть и соблазн переходила со ступеньки на ступеньку.
Вся гвардия и хорошенькие женщины-аристократки забавлялись этой игрой, не стараясь поймать друг друга в сети.
Адина стояла выше суждений своих друзей и подруг: хотя много рискованного произносилось, но в этом доме не было совершено ни одного бесчестного поступка! Только много соблазнителей в положении, остроумно примененным Резовым к генералу Клину, облизывались, глядя на хорошенькие горшочки, стоявшие для них недосягаемо. Быть может, некоторые горшочки и были разбиты, но это не касается нашего рассказа.
— Подумай, Адина, — сказал Резов, поймав сестру в дверях, — один из нас встретил сегодня нашу жертву!