Испытание счастьем
Шрифт:
– Мне нет никакого дела до этой картины. Считайте её приобретение просто азартом. Могу отдать её вам, – разрушил весь её настрой спокойным и неожиданным заявлением незнакомец.
Девушка растерялась, не понимая, с чего вдруг такая перемена. Как воспринимать столь щедрое предложение? И стоило ли поддаваться надежде, что оно сделано всерьёз?
– Очень мило с вашей стороны, – решила прощупать почву банальной любезностью Вера.
В зеленовато-голубых глазах незнакомца не было ни намёка на чудесное смягчение, но это ещё ничего не значило. Он запросто мог бы развлекаться столь бездушным
Единственное, что Вера поняла по его взгляду: у него был красивый цвет глаз. Глубокий, насыщенный… И отдалённо знакомый. Где-то девушка определённо его видела. Её противник оказался не таким уж незнакомцем? Впрочем, не такой уж редкий цвет, хотя в сочетании с его образом казался исключительным.
– Не просто так, разумеется.
Ну что ж, совершенно неудивительно. Не стоило рассчитывать, что всё могло быть иначе. Но даже такой шанс получить желаемое Вере был необходим. Нельзя его упускать.
– Я могу возместить потраченную вами сумму, – решительно предложила девушка. В глазах незнакомца не мелькнуло ни проблеска заинтересованности. Скорее, усталая скука. – Плюс проценты, – добавила тогда Вера.
Открывшаяся возможность забрать картину слишком манила, и девушка не могла ей противостоять, не желая сдаваться на полпути. Она чуть было не потеряла голову. То, с какой лёгкостью Вера предложила проценты, которые для неё стали бы ощутимой суммой, насторожило её саму. Заставило прислушаться к отголоскам разума. Противник запросто мог бы решить, что в таком её состоянии способен добиться от неё всего, чего пожелает.
А ведь у неё не было с собой той суммы денег, которую незнакомец потратил на покупку картины. Что уж говорить о процентах.
– Не сразу, конечно… – понимая, что сказанного не вернуть, уже гораздо менее уверенно уточнила Вера.
– Неинтересно. В деньгах не нуждаюсь. У меня другое предложение.
Она улыбнулась. Глупо и неуместно. Но ничего не могла с собой поделать: старая привычка растягивать губы в улыбке при смущении, напряжении, робости или неловкости. Словно это могло помочь перенастроиться не только внешне, но и внутренне.
– Какое? – не позволяя себе раствориться в тревожащих эмоциях, резко спросила Вера.
Её нетерпеливый тон абсолютно не сочетался с мелькнувшей только что мягкой, придающей жизненное сияние лицу, улыбкой. Но если незнакомца и обескуражил контраст смены настроений девушки, то виду он не подал.
– Отдам картину за твою жизнь, – просто объявил он.
Вера недоумённо поправила очки, которые всегда носила. Меньше всего девушка ожидала такого ответа. Если это была шутка, то слишком нелепая, да и неуместная. Если правда… То как это вообще понимать?
Скорее всего, какой бы ни была истина, этим утверждением незнакомец пытался выбить ей почву из-под ног. Возможно, для этого эффекта он и перешёл вдруг на «ты». С ним не стоило связываться.
– Звучит мрачно, – только и сказала Вера.
– Ну, не за всю, – уточнил незнакомец тоном, будто речь шла о чём-то обыденном. – Скажем, месяц вполне хватит.
Он говорил серьёзно. В этом не оставалось никаких
– Месяц моей жизни?
Незнакомец объяснил, что имелось в виду. Позволить ему поближе ознакомиться с тем, как жила Вера, получить полное представление о её быте. Этакая экскурсия в её мир. Целый месяц они будут вместе всюду и везде. Никуда она не сможет пойти без него. При этом никому нельзя рассказывать условия сделки. Чем ей объяснять взаимодействующим с ней людям его вечное присутствие – оставалось её проблемой. Но если девушка выдержит это испытание – получит картину.
После услышанного в душе Веры упорно боролись рациональное с эмоциональным. Как ни странно, предложение не показалось ей унизительным или неприличным. Умом она сознавала, что согласиться на такое от совершенно незнакомого человека, который вполне может оказаться аферистом или маньяком, абсурдно. Да и оставались сомнения в его мотивах. Слишком уж нетипичный ультиматум он выдвинул. Но на сердце уже зажглось странное радостное предвкушение. Это было необычно, это приключение, оно в новинку. Подобная авантюра привлекала своей непредсказуемостью, интересовала возможностью испытать саму себя. Определённо да, влекла за собой, не стоило этого отрицать. Вера много раз думала, что будь в ней поменьше рационального мышления, давно бы пустилась во всяческие приключения, лишь бы избежать повседневной обыденности. Жизнь не могла заключаться лишь в ней.
– Очень странное предложение, – осторожно проговорила Вера. Она решила пока что держать дистанцию, не соглашаясь и не переходя на «ты», как он. – Не понимаю, зачем вам это.
– Некий эксперимент. – Для него всё это явно не казалось абсурдным. Он говорил так, будто жил настолько свободно, что не привык к иному и не видел никаких препятствий для её согласия. – Да или нет?
Девушка замешкалась, не ожидая, что от неё потребуют ответа вот так сразу. Вообще, всё происходящее казалось нереальным. Но отчего-то воодушевляло, задевая те струны души, которых Вера долгое время подавляла в себе. Но тем острее было ощущать их впервые.
– Мне нужны гарантии, – наперекор будоражащему настрою продолжала следовать логике она. – Что я могу вам верить, что вы не мошенник, что я смогу…
– Верь мне на слово. Вот твоя единственная гарантия. Если откажешься, дело твоё, – резко перебил он так пренебрежительно, будто ему не было никакого дела до этой ситуации.
Ей очень нужна эта картина. К тому же вряд ли, если речь шла о какой-то его выгоде, незнакомец так бы себя вёл. Скорее, принялся бы ненавязчиво её переубеждать. Хотя, возможно, Вера выдавала желаемое за действительное.
Ей слишком хотелось верить. И это пугало.
Незнакомый человек с ошеломительным и даже диким предложением. Разве такой мог внушать доверие? Пора включить голову.
– Прощайте, – поспешила поставить точку в их диалоге Вера, пока окончательно бы не сдалась.
Что делать с картиной, она разберётся потом. Найдёт способ. Пусть пока и не представляет себе, какой. По крайней мере, сейчас лучше будет поверить именно в это. Девушка решительно развернулась, собираясь уходить. С трудом она подавила в себе щемящее отчаяние, сулящее тревогу, что если не сейчас, то никогда.