Испытание верностью
Шрифт:
Только сейчас осознала весь масштаб катастрофы.
— Ты совсем еб**лся, Егор! — не унимался Вал, сотрясая воздух матами. Он орал так, что даже через закрытую дверь было слышно.
Я бездумно пялилась в пустоту, подскакивая от каждого шороха. Отпросилась, называется, на обед пораньше. Тут хотя бы в живых остаться после всего.
— … ты сам советовал держать её как можно ближе, — парировал Егор на одну из реплик Вала, которую я, по невнимательности, пропустила. — Что теперь, м?
— Да, было дело. Но я не просил пиз**дить любого,
Потом послышались звуки передвигаемой мебели, гулкие удары. Я вскочила с кресла и опомнилась у самой двери, когда уверенно, громко постучала, прикусив изнутри щеку. Сердце бешено колотилось в груди, рискуя вырваться наружу. Что я делаю? Мало на сегодня адреналина, захотелось продолжения?
Дверь рывком распахнулась, являя всклоченного Студинского с часто вздымающейся грудью и животной злобой в глазах.
— А ну-ка иди сюда, — схватил меня за руку и рывком дернул в кабинет с такой силой, что я пролетела несколько метров, угодив в объятия Вала. Он крепко схватил меня за плечи, удерживая от траектории падения, и осторожно перенаправил в стоявшее рядом кресло. С потолка посыпалась штукатурка – это Егор так грохнул дверью, что всё двухэтажное здание содрогнулось.
— Рассказывай, давай, — навис он надо мной, упёршись руками о подлокотники кресла, — что он там наплел тебе?!
Я сжалась в комок, теряясь под дикой яростью.
— Что говорил, ну?!! — рявкнул так, что заложило уши.
— Егор, — Вал потянул его за плечо, — успокойся. Давайте нормально поговорим.
Сам он тоже был далеко не в лучшем виде: весь помятый, с небольшой ссадиной у виска. По ходу досталось и ему.
— Я не успокоюсь, пока она не скажет. Я за**лся играть в её двойные игры! — в этот момент он был похож на хищника, учуявшего жертву. Я видела, как пульсировала на его шее вена, надутая от колоссального напряжения. Как ожесточились черты лица.
— Какие игры? — рванула корпусом вперёд, желая освободиться от пожирающей агрессии, да не рассчитала расстояния, шандарахнувшись лбом о его подбородок. Что за?.. Бл*дь, до чего же больно. С*ка-а-а… — Ты больной на всю голову? Больной? Какие игры, мать твою? — заорала, продолжая трепыхаться в капкане. Из глаз брызнули слёзы. — Ты достал меня своими подозрениями, понял?! Сколько можно?
— Хочешь сказать, что он просто так набросился на тебя?
— Какой там? Я его тоже прокидала. Ага. Вертела им, как цыган солнцем. Я ведь спец в этих делах. Только и успеваю, что раздвигать ноги, расплачиваясь за мастерство… — и вскрикнула: Егор резко сжал пальцами мою челюсть, больно надавив.
— Заткнись, слышишь?! Заткнись! Иначе… — скрипнул зубами.
— Иначе что? Ударишь? — я с вызовом посмотрела в голубые глаза, ничуть не боясь бушующего в них гнева. Учитель у меня был отменный. Теперь ничего не страшно. Хоть что-то хорошее.
Егор вздрогнул. Жесткая схватка на подбородке вмиг стала невесомой.
— Егор, харе её шарпать. Ты разве не знаешь Юхимова? — голос Вала звучал, словно из другого измерения, далеко и неестественно тихо. Успокаивающе. — Он и в прошлый раз подбивал к ней клинья. Это же Юхим, трахает всё, что движется
Он говорил и говорил, мягко обволакивая разумными доводами. Психотерапевт херов. Егор тоже это вкурил, натянуто улыбнувшись и прекратив пожирать меня глазами, наконец, отлепился от кресла. Я потрогала шишку, а потом и подбородок. Придурок. Кто там говорил, то работать секретаршей скучно? Меняюсь, мах на мах, прямо сейчас, без лишних раздумий.
Думала подняться – не получилось. Ноги не слушались. Не хотели держать.
Егор присел на диван, свесив с колен сжатые кулаки. Взгляд мимо меня, но такой колючий, чужой, что прям тошно. Серьёзный и исподлобья. Лицо – сосредоточенное и одновременно далекое.
Вал присел на стул, поправляя рукава пиджака, избегая смотреть мне в глаза. Да и что он мог сказать? Всё и без слов понятно.
Стало так хреново. И не во мне причина. Чувствовала, есть там и помимо меня нестыковки, но что-то на душе болезненно скреблось, давило, напоминая, что во всем изначально виновата только я.
Окинула взглядом опрокинутый журнальный столик, один сломанный стул, разбросанные документы. Не Егор с Валом здесь всё крушила, я самолично прикоснулась ко всему. Прошлась вихрем, внесла разлад в их размеренную жизнь. Или же она и так летела в тартарары, а я просто оказалась на пути, умело подставив подножку, от которой и сама нечаянно пострадала.
Посмотрела на Егора. Он тоже скользил взглядом по разрухе и играл скулами. Явный признак не прошедшей до конца злости.
Вал решил перевести всё в шутку и переворачивая столик заметил, что они здоровые дядьки, а ведут себя как пацаны, не способные обуздать собственную дурь. Предлагал собраться и разработать план против «чёрного пиара», который несомненно последует в ближайшие дни.
— Них** Юхим мне не сделает, — Егор прекратил блуждать глазами, остановился на мне и так странно посмотрел, как тогда, в больнице. И как тогда, что-то промелькнуло на его лице, глубоко насыщенное эмоциями и скрылось, оставив после себя равнодушие. — А рискнет – пожалеет. В любом случае, пьяный дебош у меня в офисе ещё никому не сыграл на руку.
Я всё-таки смогла выйти из пленительного оцепенения его глаз и, пошатываясь, пошла к двери, полностью разбитая и опустошенная.
— Лида! — Егор тоже поднялся. Я замерла, ожидая, что последует дальше. — Иди домой.
— А как же… — удивленно обернулась. До конца рабочего дня ещё пять часов.
— Я сказал. Иди. Домой. Дальше мы как-то сами.
Говорят, что самая кошмарная ночь когда-нибудь кончается и наступает утро, что после дождя всегда выходит солнце, а после бури наступает штиль. Закон природы. Его не изменить, не внести свои коррективы. На это и уповала. А ещё на закон, который обязательно сменит чёрную полосу на белую. Она, полоса, обязательно должна смениться. Хотя бы перейти в серые полутона, не вечно же существовать во мраке.