Испытание войной – выдержал ли его Сталин?
Шрифт:
С 12 октября на новых рубежах обороны в третий раз воссозданного Западного фронта, который теперь возглавил Г.К. Жуков, развернулись ожесточенные бои. «В те дни и ночи я «мотался» вдоль фронта, чтобы организовать оборону, – вспоминал Жуков. – На самочувствии и работе отрицательно сказывались панические настроения в столице в те дни, бесконечные запросы и часто не соответствовавшие обстановке указания Сталина» (5, 1995, № 3, с. 44). Был момент, когда казалось, что немцы, с ликвидацией «котла» высвободившие свои силы, вот-вот проломят оборону слабых советских частей и прорвутся к столице. Это выплеснулось в панику 15–16 октября в Москве, когда тысячи людей
Руководство страны предпринимало все мыслимые меры, чтобы поправить положение. 18 октября по приказу Ставки стали формироваться три новые армии: 32-я и 34-я, состоящие из четырех дивизий народного ополчения (что это такое, известно – плохо обученные гражданские лица, сырье войн) и одной дивизии НКВД в каждой; 33-я армия – из трех дивизий НКВД и двух дивизий народного ополчения. Подтягивались войска с Дальнего Востока. А пока…
18 октября немцы заняли Можайск и Малоярославец – до Москвы оставалось около 80 км. Но помимо отсутствия оперативных резервов, настигла и другая напасть – распутица. Командующий группой армий «Центр» фон Бок записал в дневнике: «…ужасная погода привела к тому, что мы сидим на месте. А русские выигрывают время для того, чтобы пополнить свои разгромленные дивизии и укрепить оборону…» (5, с. 98).
Но шоссе не поддавались распутице, поэтому советские саперы минировали их. Волоколамское шоссе заминировали минами замедленного действия. В журнале боевых действий 9-й армии отмечалось: «Такие мины, разрываясь, образуют воронку в 10 м глубиной и 30 м диаметром. Взрыватели установлены с такой точностью, что ежедневно происходит по нескольку взрывов, и поэтому приходится каждый день строить заново объездные пути». И далее: «19 октября для ремонта шоссейной дороги была выделена целиком 5-я пехотная дивизия» (6, с. 98).
3 ноября начальник генерального штаба сухопутных сил Ф. Гальдер записал в дневнике: «Группа армий «Центр» подтягивает 2-ю армию… Однако это лишь в теории. На самом же деле войска завязли в грязи и должны быть довольны тем, что им удается с помощью тягачей кое-как обеспечить подвоз продовольствия» (7, т. 3, кн.2, с. 29).
4 ноября новая запись на ту же тему, но уже касательно группы армий «Юг»: «6-я армия застряла в грязи и потеряла соприкосновение с противником» (7, там же, с. 32).
Можно, конечно, отмахнуться от подобных сетований германских военачальников, но в советской мемуарной литературе можно найти немало свидетельств фронтовиков о наличии этой проблемы. Только они, естественно, описывали свои беды, но по ним можно судить, каково приходилось наступающему противнику. Вот некоторые из таких воспоминаний.
Генерал А.В. Горбатов в своих мемуарах также недобрым словом помянул распутицу, но уже
Сапер и подрывник И. Старинов: в октябре 1941 г. их колонна с минно-подрывным имуществом из 20 машин преодолевала расстояние в 120 км от Чугуева до Валуек (район Харькова) по разбитым дорогам шесть суток! (9, с. 226).
Маршал артиллерии Н.Д. Яковлев: «Вследствие непроходимости дорог в отдельных случаях приходилось подносить боеприпасы на руках, пользуясь услугами местного населения… в период особого бездорожья, когда автотранспорт вообще не мог обеспечить снабжение войск… командование фронта привлекло… дивизию ПО-2» (10, с. 162).
Маршал В.И. Чуйков: «На Украине было много трудностей. Особенно ветеранам 8-й гвардейской армии запомнилось бездорожье гнилой зимы сорок третьего – сорок четвертого года…» (11, с. 18).
Маршал А.И. Еременко: «…23 июля разразился сильный летний ливень. Дороги размыло, артиллерия и обозы стали отставать от пехоты и танков» (12, с. 263). Или: «В целом обстановка благоприятствовала нашему удару – дороги были проходимы для всех видов транспорта» (там же, с. 266). Любопытное понятие: дороги есть, но проходимы отнюдь не для всех видов транспорта.
Генерал армии с. П. Иванов: «27 апреля у нас побывал с. К. Тимошенко. Он сказал, что решил лично проверить состояние обороны армии… Мы выехали на двух легковых машинах, хотя грязь была несусветная. На полпути, как и следовало ожидать, застряли. Хорошо, что недалеко стояли тылы 13-й танковой бригады. Послали туда гонца, и к нам на подмогу прибыл танк. С его помощью добрались до командного пункта 199-й стрелковой дивизии…» (13, с. 221).
Так что плохие дороги на боевые действия влияли.
Вместе со стабилизацией положения у И.В. Сталина вновь прорезался зуд к частным наступательным операциям, толкая Западный фронт на порочный путь расходования своих скудных резервов. Г.К. Жуков в мемуарах утверждает, что он и Шапошников были против подобных контрударов, но ничего поделать не могли. За считаные дни были обескровлены 58-я танковая дивизия, большие потери понесла 112-я танковая, практически полностью погибли, брошенные с марша в лобовую атаку без разведки и серьезного огневого прикрытия, 17-я и 44-я кавалерийские дивизии. Толку контрудары не принесли никакого, зато в семьи ушли несколько тысяч дополнительных похоронок с сообщениями о павших «смертью храбрых». А наверх ушли отчеты о проделанной работе по срыву планов врага.
15 ноября генеральное наступление на Москву возобновилось с новой силой. То было, наверное, одно из самых загадочных наступлений вермахта. По логике вещей ввиду крайней нехватки зимнего обмундирования, неготовности техники к зимней эксплуатации, ее изношенности группа армий «Центр» должна была перейти к глухой обороне. У командования не было резервов, а тут еще с 5 ноября для помощи Муссолини с Восточного фронта был изъят 2-й воздушный флот! В распоряжении фон Бока оставили лишь один авиационный корпус. Правда, элитный – 8-й авиакорпус Рихтгофена, но протяженность фронта достигала 500 километров. Поспеть всюду пикирующим бомбардировщикам, которыми славился корпус, было невозможно. К тому же танковые моторы приходилось разогревать утром при помощи костров по два часа. В сущности, войскам предлагалось наступать на одном энтузиазме. И он у немецких солдат был! Началось первое в истории вермахта зимнее наступление. И поначалу оно, как всегда, оказалось успешным.