Испытание желанием

Милан Кортни

— Я сам этим займусь, — заметил он спокойным, будничным голосом, будто он каждый день раздевает свою жену перед ванной. — Ты можешь идти.

Слуги в доме были слишком хорошо вышколены, чтобы понимающе улыбаться. Горничная Кейт лишь посмотрела на Неда абсолютно безучастным взглядом, подошла к комоду и достала оттуда еще одну стопку полотенец. Будто бы они могли расплескать повсюду воду. И при каких обстоятельствах это должно было случиться… У Кейт пылали щеки. Горничная положила новую стопку полотенец рядом с предыдущей и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Интересно, как

далеко тянется этот румянец? — Нед подошел к ней ближе и показал пальцем, объясняя, что он имел в виду — пунцовую, пылающую полоску кожи у самого выреза платья, спускающуюся за шнуровку корсажа.

Кейт покраснела еще больше.

— Я… ох…

— Ничего уже не поделаешь, — заметил он. — Они все теперь уверены, что мы предавались своим плотским желаниям. И если мы ничего не сделаем больше, они также будут говорить об этом. Так что следует извлечь пользу из сложившейся ситуации.

Он положил руки ей на плечи и нежно развернул ее спиной к себе. Она почувствовала его прикосновения на шнуровке корсажа. Кейт раздевали и одевали тысячи раз в ее жизни. Она ощущала руки горничной на этих перекрещенных завязках столько раз, что невозможно и сосчитать. Но это никогда не были его руки — большие, сильные, ласковые…

— Нед, что ты там делаешь?

— Они запутались. — Его голос звучал сконфуженно. — Я немного потянул за этот конец тесемки, а потом узел затянулся, и теперь они все перепутались. Это что, жестокая шутка?

Кейт нахмурилась и повернула голову, пытаясь посмотреть себе за спину, чтобы понять, о чем он говорит. Она еле сдержала улыбку:

— Полагаю, можно сказать и так. Женщины называют эту шутку бантиком.

— Я этого не одобряю. Чем, помилуй бог, плохи пуговицы?

— Шнуровка позволяет платью более плотно облегать фигуру. Не тяни так сильно. Ты их только больше запутаешь.

Возникла долгая пауза, потом еще один рывок.

— Нед, мне позвать горничную?

— Нет уж, спасибо, я способен снять платье своей супруге и без посторонней помощи. Ага, вот они! Эти концы переплетены вместе. Как умно задумано, словно специально для того, чтобы запутать супруга. Теперь я вижу, в чем здесь дело. Мне следует хорошенько поговорить с твоей портнихой.

Кейт почувствовала, как шнуровка ослабла. Его руки бережно добрались до ее плеч и задержались там.

— В следующий раз, — заметила она, усмехаясь, — я попрошу горничную оставить для тебя инструкцию рядом с полотенцами. Теперь я понимаю, почему ты предпочел стену. Совершенно не надо беспокоиться об одежде.

Это было, вероятно, самое медленное и неловкое раздевание в ее жизни. Однако эта его возня с бесконечными завязками показалась ей чрезвычайно милой. Неуверенность, с которой он спустил муслин с ее плеч, тронула ее до глубины души. Прикосновения его рук приятно щекотали кожу, когда он бережно стащил рукава с ее рук. Едва он опустил лиф платья до талии, она почувствовала холодок, от которого ее руки покрылись гусиной кожей.

Когда Нед снял платье, раздались его едва сдерживаемые ругательства.

— Господи, да здесь еще одна проклятая шнуровка — на твоем корсете.

— На самом деле их здесь два ряда, и они переплетены между собой. Ты же хотел увидеть меня обнаженной,

Нед.

— И зачем ты надела на себя все эти одежки? Я раньше никогда не задумывался, но теперь точно уверен, что эту моду изобрели, чтобы способствовать целибату. Признай же — все это устроили, чтобы мужчин терзали муки страсти.

— А я-то полагала, что корсет изобрели, чтобы сделать женскую фигуру более привлекательной для мужского глаза.

— Что плохого с твоим силуэтом?

Он накинулся на шнуровку корсета скорее с воодушевлением, чем с тщанием, однако, наконец, завязки были побеждены и ненавистный предмет ее гардероба снят.

Кейт сделала глубокий вдох, наполнив свои легкие воздухом.

— Я должна тебе признаться, Нед. Это просто ужасно. Даже нет, не ужасно — жутко. — Она почувствовала, как его руки буквально застыли на месте. Они задержались на секунду на ее талии, ободряюще сжав ее.

Он вышел из-за спины Кейт и взял ее за руки. Его глаза были ясными и простодушными.

— Что это? Это касается леди Харкрофт?

Кейт сжала его руки в ответ.

— Нет. — Она посмотрела ему прямо в глаза и облизнула губы. Кейт понизила голос, и он наклонился поближе, чтобы расслышать ее. — После нашей прогулки этим утром, — призналась она, — я поднялась в свою комнату и надела на себя четыре нижние юбки.

Нед улыбнулся, сжав ее руки.

— Это действительно плохо. Но я вижу пуговицы. Это внушает мне надежду.

И надежда действительно была. Если им с Недом удастся получить удовольствие друг от друга, удастся наладить их семейную жизнь после всех ошибок, которые они совершили в прошлом, они обязательно решат эту проблему с Луизой. Они смогут доверять друг другу и даже, возможно, любить друг друга. Через десять лет они будут со смехом вспоминать эти трудные времена.

Ему удалось справиться с ее юбками даже с некоторым подобием изящества. И когда он снял последнюю — когда она осталась лишь в тонкой нижней рубашке, — он встал перед ней на колени. Она наклонилась и погладила его волосы. Волосы были растрепаны — она сама растрепала их, догадалась Кейт, сжимая его в объятиях, во время этого бешеного занятия любовью внизу. Они казались ей мягкими на ощупь и все же слишком длинными. Он взял подол ее рубашки, а потом поднялся, снимая ее с Кейт.

Наконец, она стояла перед ним обнаженной. Он скомкал в руках последний муслиновый предмет ее гардероба и взглянул на нее. Он просто смотрел, его глаза скользили от ее ног к талии, к грудям. Она почувствовала, как ее соски напряглись под его взглядом.

Нед сделал легкое движение пальцем.

— А ты не могла бы… — Он запнулся и замолчал. — Ты не могла бы повернуться?

Кейт повернулась. Он слегка присвистнул, когда она сделала это. Его рука легла ей на плечо.

— Что это?

Нед бережно коснулся пальцами ярко-красной отметины.

— Харкрофт толкнул меня на дверной косяк в коридоре.

Он не сказал ни слова. Вместо этого погладил рукой больное место, будто бы мог своим теплом просто излечить этот синяк. Руки его заскользили по ее спине, погладили чресла. И снова остановились на ее бедрах.