Испытание желанием
Шрифт:
У Кейт потеплело на сердце, когда она увидела его — впервые за сегодняшнее утро. И это тепло, эту радость вряд ли мог испортить отвратительный внешний вид ее мужа. Нед был весь в грязи, без галстука, брюки порваны на коленках. Луиза стояла позади него. Словно по контрасту с грязным и рваным костюмом Неда, ее голубовато-серое дорожное платье, отделанное пышным черным кружевом, выглядело безупречно. Она казалась спокойной и уравновешенной, какой никогда не была в обществе своего мужа.
Один из самых серьезных молодых репортеров в заднем ряду поднял голову, почувствовав легкое дуновение
— Леди Кэтлин? — повторил судья. — Так вы утверждаете, что не можете сказать суду, где сейчас находится супруга графа Харкрофта?
Кейт улыбнулась открытой, яркой улыбкой:
— Нет, ваша честь. Теперь я могу.
Харкрофт наклонился к Кейт, его пальцы сжались, будто он хотел вырвать когтями из нее это знание. Он настолько сосредоточился на Кэтлин, что не услышал шагов, раздавшихся позади него в проходе между рядами.
— Мне необходимо это сделать, ваша честь? — спросила Кейт.
— Это было бы весьма желательно, — сухо заметил судья Фэнг.
Кейт величественно простерла руку.
— Графиня Харкрофт здесь, в этом зале, — заявила она, указывая на Луизу.
Половина зрителей немедленно вскочила на ноги. Судья безрезультатно призвал зал к порядку, ударив своим молоточком, потом еще раз, уже громче. Однако лишь когда Фэнг пригрозил удалить всех из зала, зрители расселись по местам. По сравнению с недавним ропотом воцарилась такая тишина, что Кейт могла слышать шорох репортерских карандашей, бешено строчивших по бумаге.
А Харкрофт… Тысяча эмоций промелькнула на его лице. Страх. Торжество. Озабоченность. И гнев, поскольку Луиза не бросилась к своему законному супругу. Он поднялся.
Всего неделю назад Луиза съеживалась лишь при мысли о возможности оказать сопротивление своему мужу. Кейт видела, как Нед положил руку Луизе на плечо. Луиза даже не дрогнула.
Харкрофт пошел ей навстречу по проходу. Будучи от нее в нескольких футах, он протянул к ней руку. Однако Луиза гордо подняла голову. Она с достоинством расправила плечи. И затем, не выказывая ни малейших признаков неуверенности, встретила его взгляд.
Кейт хотелось аплодировать. Граф внезапно остановился.
— Где вы были? — Он осмотрелся по сторонам, словно ища спрятанный револьвер.
— Разве вы не помните? — Луиза негромко рассмеялась. — Я же собиралась отправиться в Париж. Я побывала там в самых модных лавках.
Секундная тишина, воцарившаяся в зале суда, была настолько наэлектризована, что напоминала затишье перед ударом молнии. Кейт почувствовала эту энергию, и мурашки пробежали у нее по позвоночнику.
— В модных лавках? — повторил Харкрофт слабым голосом. — В лавках?
— О да. Вы же не думаете, что я могла покинуть вас по какой-то другой причине, ведь так?
Луиза посмотрела на него.
Он первым не выдержал ее взгляда. Харкрофт уставился в глубь зала — на скамейки репортеров, приготовивших свои карандаши, чтобы записать каждое произнесенное им слово. Кейт наблюдала за его лицом, на котором отразились все его расчеты. Харкрофта любили в обществе. Любой сказал бы, что граф превосходен. Никто в этом зале не смог бы даже предположить,
— Ах. — Он почесал голову. — В лавках. Возможно, вы просто забыли упомянуть об этом. — Его голос помрачнел. — Поговорим дома.
— О, я вовсе не собираюсь идти с вами домой, Харкрофт. Только не сегодня.
Все в зале устремили взгляды на Харкрофта, жадно ожидая увидеть его реакцию на подобную дерзость.
Харкрофт развернулся к судье:
— Вы видите? Леди Кэтлин уже заставила мою супругу отказаться от меня. Вы должны заковать ее в цепи!
— О, Харкрофт, — со вздохом произнесла Луиза. — Будьте же благоразумны. Я сама приняла решение не сопровождать вас в наш дом. Неужели вы и в самом деле полагаете, что я буду счастлива от того, что вы попытались бросить мою лучшую подругу в тюрьму только потому, что не потрудились вспомнить о моей давно запланированной поездке?
Казалось, он потерял дар речи.
— Я…
— Ваша честь, — продолжала Луиза, — единственный человек, удерживающий меня от моего супруга… это сам мой супруг. И если кого и следует заковать в цепи, так это его.
Зрители разразились хохотом. И едва Харкрофт осознал, что смеются над ним, его лицо потемнело. Он сделал два шага по проходу по направлению к Луизе.
— Что вы собираетесь делать, Харкрофт? Заставить меня силой? — Луиза рассмеялась, произнося эти слова. Кейт хорошо понимала, как тяжело было ей это сделать. — На глазах у всех этих людей? Нет, мой дорогой. Я вернусь домой только тогда, когда вы принесете соответствующие извинения. За все, что вы сделали.
Граф сжал руки в кулаки. Его подбородок дрожал от жестокой, смертельной ярости. Кейт видела, как он буравит горящими глазами собравшихся.
— Ну что же, милорд, — с надеждой вопросил судья. — Можно ли заключить наше дело словами: «Хорошо то, что хорошо кончается»?
Харкрофт повернулся и взглянул на судью Фэнга:
— Я полагаю, что этот процесс окончен, ваша честь. — Он посмотрел на Кейт. — Но это еще не конец. Совсем не конец, пока я не принес своей супруге извинений, которых она заслуживает.
После того как судья ударил своим молоточком и объявил перерыв в заседании суда, началось настоящее столпотворение. Нед едва удержался на ногах, поскольку со всех сторон на него налетели молодые репортеры, сметавшие все на своем пути. Они беспорядочно устремились к двери, желая поскорее доставить в редакцию репортаж о заседании суда.
Харкрофт взглянул на Луизу и решительным шагом направился по проходу в ее сторону. Луиза не дрогнула, хотя он приближался, тяжело ступая на прямых, негнущихся ногах, едва сдерживая охватившую его ярость. Она не отвернулась. Они с Недом отрепетировали это в карете, хотя, учитывая все обстоятельства, Нед не мог изобразить и малой толики гнева и злости, излучаемой Харкрофтом. Как ни странно, основную сложность для Неда представляла вовсе не боль. Он каким-то образом очутился в мире, в котором уже не было боли, вернее, где она не имела значения. Перед ним стояла задача не потерять сознания, сохранить ощущение реальности, что временами становилось практически невозможным.