Испытание. По зову сердца
Шрифт:
— Твой билет? — Яков Иванович поднес клочки к лицу Паршина.
— Мой... — чуть слышно ответил тот.
— Подлец!.. Трус!.. К врагу собрался? — Железнов размахнулся, но Паршин вовремя отскочил в сторону.
— Товарищ полковник, простите! Нервы!.. Нервы проклятые в этом аду не выдержали!.. Простите! — Он грохнулся на колени и схватил Железнова за руку. — Плена боюсь... Ведь они коммунистов расстреливают...
Яков Иванович отдернул руку.
— Не простить, а расстрелять тебя... — Он подошел вплотную к Паршину, вынул из его кобуры пистолет, положил к себе в карман. Потом толкнул Паршина в плечо и, пропуская
— Не толкайте меня!.. — истерично завопил тот и вдруг бросился на Железнова.
Яков Иванович схватил его за руку и что есть силы ударил в грудь. Паршин распластался на земле и, раздирая на себе гимнастерку, надрывно закричал:
— Стреляйте!.. Стреляйте!..
Яков Иванович выхватил пистолет и выстрелил вверх. Паршин съежился, не спуская с Железнова глаз, хныча пополз за сосну. На выстрел прибежал Польщиков.
— Посади его в машину и без моего приказа не выпускай! — приказал ему Железнов. — Отвечаешь за него головой!.. Понял?
— Есть не выпускать! — повторил Польщиков и, схватив Паршина под мышки, поволок к машине.
Судорожно вырываясь, запрокидывая назад голову, чтобы видеть Железнова, Паршин кричал истошным голосом:
— Товарищ полковник, простите!..
Яков Иванович вызвал к себе Семичастного и передал Паршина на партийный суд.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Выходило так, что прорываться нужно непременно этой ночью. Иначе гибель.
Отмахиваясь веткой от комаров, Железнов втыкал в землю сухие прутики, изображавшие мост, и подсчитывал в уме, сколько потребуется времени, чтобы пропустить по мосту батальон, и сколько нужно выдвинуть бойцов для того, чтобы прикрыть его. Наконец он носком сапога сбил прутики и придавил их каблуком. Выходило так: если прикрывающие мост смогут удержать противника на шоссе, значит, спасены, не сумеют — тогда смерть. «Ну что ж, надо рисковать!» — сказал сам себе Яков Иванович.
Усевшись на подножку машины, он окликнул Польщикова:
— Придется нам, Александр Никифорович, «эмку» бросать. Надо пробиваться по горбатому мосту. А через него на шоссе потоком идут гитлеровские войска. Вряд ли тебе удастся провести машину...
— Проведу!.. — воскликнул Польщиков. — Буду потихоньку двигаться за ротой. Кое-где помогут. А выскочу на шоссе, там уж мне семечки...
Железнов решил, не теряя времени, засветло пойти с командирами на берег Мухавца и на местности показать, как кому действовать.
Вышли к реке. Сняв фуражки, пригибаясь, выбежали на берег, залегли в кустарнике. Яков Иванович раздвинул ветви. Мост и шоссе были как на ладони. По ним на Кобрин беспрерывно двигались танки, автомашины с солдатами, тракторы, тащившие орудия. Мост охранялся двумя часовыми. Здесь же, на берегу, Железнов поставил каждому командиру его задачу. Пограничника лейтенанта Свиридова назначил командовать группой, которая должна без шума захватить мост, Тарасова — группой, которая прикроет их со стороны Бреста, Прокопенко — со стороны Кобрина.
Возвратясь к машине, Яков Иванович достал кожанку, бросил на траву и лег лицом вверх, подложив руки под голову. Краешек догоравшего солнца чуть-чуть светился из-за кустов. С востока одни за другим летели немецкие самолеты.
«Отбомбились и восвояси! — подумал Яков Иванович. — Сколько людей сегодня убито и обездолено
Когда сумерки затянули ближние кусты и на небе появились звезды, Железнов поднял свой батальон. Бесшумно пошли к шоссе.
Вскоре Железнов «занял» свой НП — просто-напросто остановился в кустах на бугорке и стал наблюдать за движением по шоссе и по мосту. Несмотря на темноту, оно не прекращалось. Уже перевалило за полночь, а по мосту все еще громыхали тракторы с орудиями и прицепами. Яков Иванович начал опасаться, что этот грохочущий поток так и не стихнет.
В стороне Бреста небо окрасилось багрянцем зарева. «Зарево над Брестом? Значит, там бой! Кто же там дерется? Неужели дивизия?» — задумался Яков Иванович. Но время шло, надо было действовать решительно, напролом. Когда грохот чуть уменьшился, Железнов приказал Тарасову двигаться вперед.
Переждав долгие минуты, которые нужны были Тарасову, чтобы добраться до места засады, он сказал лейтенанту Свиридову:
— Ну, товарищ Свиридов, двигайтесь! Ни пуха ни пера вам, дорогой!
Железнов видел, как мимо него проскользнули и пропали в ближайших кустах тени. Это прошла группа Свиридова. За ней сразу же двинулся и отряд Прокопенко.
Грохот уходящих к Кобрину тяжелых тракторов, которые тащили артиллерию, становился все глуше.
На горбатом мосту спокойно тлели два уголька: это курили часовые. Вот угольки разошлись в разные стороны, потом снова сошлись и замерли, затем один уголек поплыл влево, покачиваясь в такт шагам курившего, другой маячил на прежнем месте. Вдруг он рассыпался искрами и погас. Послышались шорох и хрипение. У Якова Ивановича замерло сердце. Другой уголек остановился и метнулся назад, туда, откуда слышались звуки борьбы. Но тут же, кувыркаясь, полетел вниз. Яков Иванович решил, что это сбросили в воду второго часового, и ожидал — вот сейчас раздастся всплеск воды, но ошибся: резко прозвучал окрик «Хальт!», грохнул выстрел, послышалось легкое топанье ног. Второй выстрел, возня. Что-то грузное бухнулось в воду.
«Без шума не вышло! — Яков Иванович досадливо махнул рукою и встал. — Теперь нужно спешить».
— Сквозной, бегом марш!
Рота поднялась и побежала. За нею в темноте поднимались и бежали другие роты. За ротами, громыхая, понеслись батальонные пушки и двуколка. Только повозки с ранеными двигались медленно.
Когда за повозками выбежала на шоссе последняя рота, Якоз Иванович сел в машину, и «эмка» резко взяла с места, стороною обгоняя бегущих.
Не успели еще миновать мост, как со стороны Бреста, у Тарасова, и со стороны Кобрина, у Прокопенко, затрещала стрельба.
У ближайшего поворота Железнов вышел из машины. Кто-то в темноте подбежал к нему и, еле переводя дух, доложил:
— Мы уже здесь, товарищ полковник.
— Семичастный? — догадался Железнов.
— Так точно!
— А где раненые?
— Все здесь.
— Польщиков, ракету!
Взвившаяся ракета — приказ Тарасову и Прокопенко отходить — красным светом далеко вокруг озарила местность.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Вырвавшись из окружения, батальон Железнова шел через густые леса и глухие деревни. Отдыхали изредка и накоротке: Яков Иванович торопился в тот же день выйти восточнее Кобрина, где, как ему казалось, еще можно застать свои войска.