Испытания Чемпиона
Шрифт:
— С добрым утром, Гарри, — раздался ласковый голос профессора Дамблдора. — Уверен, ты уже лучше себя чувствуешь.
Гарри кивнул, и Дамблдор продолжил:
— Сириус и Ремус сообщили о твоем беспокойстве из-за выбросов. Должен заверить, я не ожидал, что произойдет два выброса за столь короткий промежуток времени. Ожерелье, которое ты носил вчера, не было рассчитано на такое количество магии и переполнилось. То, что на тебе сейчас, способно поглотить гораздо больше и, как и раньше, сообщит мне, когда начнет забирать из тебя магию, если с тобой, конечно, будет все в порядке.
Гарри моргнул несколько раз, пытаясь
— Э… хорошо, — запинаясь произнес он. — А что с обучением контролировать это? Знаю, нужно подождать окончания Турнира, но насколько необходимо ждать сентября, когда я могу заниматься этим и дома?
Прищурившись, Гарри различил задумчивое лицо профессора Дамблдора.
— А вель ты прав, Гарри, — согласился он. — Лучше начать летом, когда тебя не окружают одноклассники. Надо подумать, как поступить в связи с законом о несовершеннолетних. К тому же, после двух твоих предыдущих летних каникул, очередное лето без магии будет довольно-таки странно представить.
Дамблдор встал и подошел ближе, наклонившись над подростком.
— Должен сказать, ты немного напугал мадам Помфри, — весело произнес он. — Она никак не могла понять, почему ты излучаешь тепло, пока Фред Уизли не припомнил, как в прошлом году на квиддиче ты применил согревающие чары. Достаточно изобретательно, однако, мы думаем, эти чары как раз и спровоцировали гриндилоу на атаку. Они могли почувствовать излучаемое тобой тепло.
— Скорее всего, — пробормотал Гарри.
— Однако, — продолжал Дамблдор веселым тоном, — должен тебя предупредить. Мадам Помфри настаивает, чтобы ты провел еще по крайней мере один день здесь, и не потерпит возражений. У нее присутствует немного странная уверенность, что ты не сможешь о себе позаботиться и свалишься, едва выйдя из Больничного крыла. Есть идеи, почему?
— Потому что она слишком остро реагирует на все? — предположил Гарри. — Правда, сэр, я в порядке. Совершенно не о чем волноваться.
— Не согласен, — возразил Дамблдор. — Боюсь, я не могу позволить этому продолжаться. Я знаю, что в последнее время ты мало ел, но ты не можешь отмахиваться от потребностей своего тела. Тебе нужно есть и спать. Тебе нужно больше думать о себе. Твои друзья упоминали, что ты ложишься позже всех и встаешь ни свет ни заря. Я заметил, что иногда ты пропускаешь прием пищи. Я понимаю, ты волнуешься из-за Турнира, и прости, что не смог избавить тебя от участия в нем, но ты не должен доводить себя до изнеможения из-за этого. Чтобы события опять не вышли из-под контроля, мы — твои опекуны и я — приняли решение, что раз в неделю ты должен будешь приходить сюда и проходить осмотр у мадам Помфри. Если у нее возникнут сомнения, что ты не уделяешь себе должного внимания, она уделит его тебе сама.
В полнейшем ужасе Гарри смотрел на Дамблдора. Почему он выдвинул этот ультиматум? Что произойдет, если он не будет спать наравне со всеми и есть как Рон? Какое право он имеет? Не из-за него ли, в частности, он сейчас на первом месте?
Гарри медленно сел и сердито посмотрел на Дамблдора.
— Позвольте мне самому решать, — проговорил он сквозь зубы. — Вы ждете от меня, что я буду участвовать в этом чертовом Турнире, и не видите того, что мне приходится делать, только чтобы выжить? Я на три года младше любого другого участника! У меня на три года
Окна разлетелись на тысячи осколков, и Гарри повалился на кровать, зарывшись лицом в подушку. Тело била дрожь, которую он не мог унять. Сириус с Ремусом вскочили на ноги и бросились к Гарри, оттолкнув Дамблдора с дороги. Ремус стал ласково гладить Гарри по спине, а Сириус шептать на ухо что-то успокаивающее. Дамблдор к тому времени успел восстановить все разбившиеся окна.
Сузившимися глазами Ремус посмотрел прямо на Дамблдора. Он был зол и имел на это право.
— Думаю, вы уже сделали достаточно, господин директор, — прорычал он. — Будем признательны, если вы нас оставите.
Дамблдор вздохнул и покинул Больничное крыло. Ремус достал палочку и увеличил кровать, на которой лежал Гарри. Сев на нее поудобнее, он снова принялся поглаживать Гарри по спине. Сириус обежал вокруг кровати, сел на нее, откинувшись на спинку, и принялся ерошить волосы подопечного. Опекуны переглянулись и вновь принялись наблюдать за дрожащим парнем.
— Все хорошо, Гарри, — мягко произнес Сириус. — Дамблдор ушел. Здесь только мы.
Парень поднял голову от подушки и посмотрел в сторону Сириуса.
— Прости, — неуверенным голосом произнес Гарри. — Я не хотел этого делать. Я… я больше не мог это терпеть. Я не могу быть тем, кем он желает меня видеть. Я не могу быть лучшим.
Сириус сполз, улегшись на кровать и обнял Гарри, так что тот смог положить голову ему на грудь.
— Никто не ждет, что ты будешь лучшим, Сохатик, — искренне произнес Бродяга. — Дамблдор просто беспокоится о тебе, как и все мы. Признаюсь, мне не слишком понравился выход, который нашел Дамблдор. Мы лишь хотели, чтобы ты лучше о себе заботился. Ты ведь сделаешь это для нас, правда?
Гарри медленно кивнул, снова закрыв глаза.
Ему не нравилось это, но он знал, что еженедельные проверки будут действовать успокаивающе на Сириуса и Ремуса.
— Простите, если напугал вас, — тихо выдавил он. — Я не думал, что это произойдет снова.
— Снова? — тут же напрягся Ремус. — Такое уже было?
Гарри кивнул, не открывая глаз. Он почувствовал, что вновь лишается сил. Объяснить это он мог лишь произошедшим недавно с окнами.
— На Зельеварении, — признался парень. — Колин Криви пришел отвести меня на процедуру взвешивания палочек. Я был настолько раздражен всем этим, что котлы на столах начали дрожать. С тех пор я старался держать эмоции под контролем, но…
Сириус крепче сжал Гарри.
— Не волнуйся, малыш, — тихо произнес он. — Понимаю, ты боялся, что такое произойдет снова, но держать все в себе — не лучшее решение. Думаю, из-за этого произошел и сегодняшний срыв, даже с надетым ожерельем. Это не обычный твой выброс. Это был взрыв эмоций, которые ты старательно в себе подавлял.
— Быть может, и проще отгораживаться от вещей, Гарри, но при длительном подавлении эмоции, вырвавшись наружу, могут нанести гораздо больший вред, — добавил Ремус. — Ты больше ничем не хочешь с нами поделиться? Будет лучше, если ты выпустишь сейчас все накопившееся.