Испытания любимого кота фюрера в Сибири
Шрифт:
Здесь, среди оклеенных блеклыми обоями стен, коту нравилось перепрыгивать через странные вещи – тяжелые железяки, отвыкшие от хватки мастера спорта.
Аристократ, ловко преодолев ржавые гантели, перепрыгнул через гриф штанги, обогнул крутобокие двухпудовые гири.
В следующей квартире самым интересным были книги, лежащие стопками в углах и разбросанные вдоль плинтусов.
Сквозняк листал толстый недочитанный роман, забытый на подоконнике.
Тевтонец под бумажный шелест передвигался с осторожностью,
Аристократ, миновав детективную залежь и фантастическое богатство, поравнялся с бестселлерами в мягких обложках и мейнстримом в пыльных суперах.
Чихая от избытка русских букв, немецкий кот сменил интеллектуальную келью на мещанскую обитель.
Торшер, бесстыже оголив лампу, валялся рядом с тахтой.
В ящиках комода, выдвинутых до половины, желтели фотографии, пестрели синими печатями справки, дрожали под форточным ветром оплаченные квитанции.
Распахнутый шифоньер демонстрировал вместительное нутро с незанятыми вешалками.
На гладильной доске холодел утюг с обрезанным проводом.
Аристократ закончил экскурсию по коммунальным руинам в дальней каморке с разбитым зеркалом, в котором отражалась статуэтка гипсовой балерины.
Тевтонец, возвращаясь, заглянул на общую кухню с разваленной печью.
Мятые кастрюли, погнутые сковородки, треснутые кружки пропитывали сырой воздух ароматами праздничных застолий и будничных трапез.
Аристократ вспомнил о вчерашней недоеденной добыче, зарытой в подвале.
Дождь за окном лил по-прежнему.
6. Белая кость
Кошка – самое живучее из всех млекопитающих.
И это доказал концертный номер, закончившийся максимально возможным технически оголением скелета.
– Леди и джентльмены, это был шедевр!
– Такого шикарного снятия шкуры не забыть вовек.
– По-моему, отделение мягких тканей было произведено более артистично.
– А как осторожно, слой за слоем убирали мускулы!
– Да бросьте – изюминка в том, что все органы работали до последнего.
– Сердце, бьющееся в грудной клетке, за очищенными ребрами, – истинный перл.
– Хорошо, что голову так и оставили нетронутой.
– До последнего вздоха солистка оплакивала потерянные килограммы.
– Можно сказать, открыли новый способ похудения!
– Когда показались первые косточки, я просто забалдела.
– Нет, скажите, зачем этим тварюгам дан такой биологический ресурс?
– Леди и джентльмены, не будем дискутировать о несправедливой эволюции. Впереди еще столько нерешенных вопросов!
Сцена опустела.
7. Тевтонский гамбит
Аристократу при стремительном
Дождь сумел догнать немецкого кота на ажурных ступенях чугунного крыльца.
Ржавый изношенный козырек не справлялся с потоком.
Тевтонец рванул в подвал через главный вход.
Кривая водосточная труба пенила лужу.
Тевтонец перемахнул через жестяное колено и спрыгнул с выступа цоколя.
Грубые отесанные песчаные глыбы уступами обрывались вниз.
Аристократ, спустившись, замер на первом шаге по сухому полу.
Внутри был чужой.
Бдительный тевтонец не успел воспользоваться ни слухом, ни зрением, ни нюхом.
Экстрасенсность сработала раньше всех чувств.
Внутри притаился сильный кот.
Пока тевтонец совершал экскурсию по брошенным квартирам, в обжитое логово проник серьезный претендент.
Интуиция подсказала единоличному подвальному владыке, что схватка неизбежна.
Аристократ, покогтив для уверенности каменный пол, издал боевой клич, вызывая затаившегося противника на честный поединок.
Орошенный дождем агрессор откликнулся немедля. Покогтил так же энергично и проорал не менее впечатляюще.
Испуганное эхо пометалось в сумраке, перенасыщенном обоюдной злобой, и спряталось в дальнем, самом темном углу.
Аристократ медленно двинулся к центру.
Незваный гость, вывернув из-за боковой ниши, предпринял аналогичный маневр.
Прищелец не уступал элитному тевтонцу ни в отваге, ни в благородстве, ни в решительности.
Коты, настроенные на долгий тяжелый кровавый бой, начали сближаться – медленно и неотвратимо.
Соперники были примерно равны и по весу, и по росту, и по возрасту.
Коты источали предельную уверенность.
Драка намечалась изнурительная и безжалостная.
Коты задержались на условной нейтральной линии, чтобы, прежде чем ринуться в атаку, посостязаться взглядами.
Аристократ к зрению добавил максимум экстрасенсности.
Визави ответил, но на более низком уровне.
Аристократ медлил с броском.
Визави – тоже.
Аристократ еще ни разу не бился с равным себе по силам противником.
Интуиция подсказала, что исход борьбы может быть самым непредсказуемым.
Но в решающий момент сработало экстрасенсное давление тевтонца.
Аристократ уловил в поведении соперника миролюбивые признаки.
Оба сменили нагнетание гнева на сдержанное любопытство.
Теперь все зависело от того, кто первым сумеет преодолеть заносчивость и гордость.
Аристократ погасил воинственность и принял выжидательную позу.
Супротивный кот повторил движение.
В результате серии взаимных уступок бойцы, не утратив достоинства, разошлись по дальним углам.