Испытай меня
Шрифт:
Боже, неужели он и в самом деле все понимает?! — спросила себя Джейн. Это казалось невозможным, но круглые ясные глаза смотрели так печально и мудро, что она готова была поверить.
— Да, Флобер. Джейн и Фернан… Я бы хотела этого, старая умная птичка, — тихо сказала она. — Действительно, хотела бы. Но, боюсь, на этот раз мне не повезло.
— Не повезло, не повезло. — Флобер произнес это так меланхолично, что Джейн, несмотря на свою грусть, улыбнулась.
Она расстается с этой смешной старой
Джейн посмотрела в сад за окнами, залитый жарким июньским солнцем. Небо было сапфирово-голубым, без единого облачка, а воздух напоен ароматом свежескошенной травы. Все кругом было ярким, теплым, светлым — в отличие от того, что творилось сейчас у нее в душе…
— Ты готова?
Джейн не слышала, как сзади подошла Нора, но сумела улыбнуться ей, отвернувшись от окна. Как жаль, что она не могла так же отвернуться от своих чувств…
— Да, готова. — Она еще раз погладила Флобера и вслед за Норой вышла из комнаты.
Аэропорт напоминал все аэропорты на свете — он жил своей собственной жизнью, шумной и деловитой, протекающей независимо от того, сколько маленьких человеческих трагедий разыгрывалось здесь.
Всю дорогу Джейн ощущала себя словно в вакууме, и это чувство не оставляло ее, пока она оформляла багаж и когда ей сообщили, что рейс немного задерживается.
— Нора, ты можешь ехать, правда! — говорила она, несмотря на все протесты подруги. — Я могу преспокойно посидеть здесь одна. У меня с собой замечательная книжка. Я и так оторвала тебя от детей, и меня мучает совесть.
— Нет! — упорно твердила Нора.
— Нора, я серьезно…
Джейн не договорила: внезапно застывший взгляд подруги заставил ее обернуться. В нескольких метрах от них стоял Фернан в черной шелковой рубашке с расстегнутым воротом и черных джинсах. У Джейн перехватило дыхание.
— Фернан! — Нора первой пришла в себя, ее обычно ровный голос на этот раз прозвучал гневно и раздраженно: — Какого черта ты здесь делаешь?!
— Думаю, это и так понятно, — улыбнулся он, но улыбка получилась натянутой. — Я собираюсь проводить Джейн.
— Ты собираешься… — Теперь в голосе Норы звучало изумление. — Я не верю тебе!
— Что может быть странного в том, что один человек хочет проститься с другим? — спросил Фернан с подозрительным смирением и, когда Нора решила снова заговорить, предостерегающе поднял руку; лицо его при этом оставалось непроницаемым. — Нора, я знаю, что ты подруга Джейн и беспокоишься о ней. Это похвально, но она уже взрослая, если ты могла заметить. Кроме того, есть вещи, которые касаются только нас двоих.
В первый момент в душе Джейн мелькнула безумная надежда, что он приехал, чтобы просить ее остаться. Но, взглянув на Фернана еще раз, она
— Мне кажется, того, что касается вас двоих, не существует. — Нора была непреклонна. — Извини, Фернан, но я тебя не понимаю.
— Это твоя проблема. Но нравится тебе или нет, я собираюсь поговорить с Джейн, причем наедине.
Нора буквально задохнулась от возмущения, но Джейн положила руку ей на плечо.
— Все в порядке, Нора. Не волнуйся.
— Я вижу, в каком все порядке! — воскликнула она. — Ты действительно хочешь, чтобы я ушла?
— Думаю, что так будет лучше. Я позвоню тебе, как только доберусь до дома, — тихо сказала Джейн. — Малыши ждут тебя, не стоит надолго уезжать от них.
— Ладно.
Они обнялись на прощание. Джейн едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться, глаза у Норы были мокрыми.
— Только не смей, слышишь… не смей снова огорчать ее! — прошипела она Фернану, который тут же возмущенно вскинул брови, но Нора ушла раньше, чем он успел что-либо ответить.
— Ну вот, ты осталась наедине с Серым Волком, — усмехнулся Фернан. — Заступиться за тебя некому.
Джейн резко повернулась, но увидела на его лице странное выражение беззащитности. Он нервничает! — поняла она с удивлением. Это было настолько необычно, что она, не сопротивляясь, позволила Фернану взять себя за руку и увести в тихий уголок, подальше от суеты.
— Я могу предложить тебе кофе? — спросил он, усадив Джейн в кресло.
Сейчас, когда они остались одни, Фернан почему-то не торопился прощаться с ней, и Джейн покачала головой, сознавая, что ее нервы на пределе. Она уже пережила однажды страшное унижение, когда сообщила ему, что любит его, и была отвергнута. Это был тяжелый удар по ее гордости, и Джейн страшно не хотелось, чтобы он запомнил ее жалкой, плачущей, цепляющейся за него. А именно к этому она была близка сейчас…
— Нет, я не хочу кофе, — ответила она. — Может, ты просто скажешь, зачем пришел, и уйдешь?
— Джейн… — Он замолчал, потом сел рядом с ней и взял ее руки в свои. — Мне, наверное, не нужно было приезжать сюда. А может быть, нужно… Я совсем запутался… Все, что я знаю, — это то, что я не могу позволить тебе покинуть Францию… и мою жизнь, не сказав тебе правды. Я не знаю, будет от этого лучше или хуже, я уже ничего не знаю… но я должен объяснить.
— Что? — Джейн пугало выражение его лица.
— Ты думаешь, я любил Иветт и до сих пор продолжаю любить ее, да? — спросил он. — Ты считаешь, что у нас был счастливый брак, что наш жизненный путь — как это у вас говорят? — был усыпан розами.