Исследование истории. Том I. Возникновение, рост и распад цивилизаций
Шрифт:
II. Исламское общество с центром в аридной зоне [25] , которая протянулась через Северную Африку и Средний Восток от Атлантики до внешней стороны Великой Китайской стены.
III. Индусское общество в тропической субконтинентальной Индии.
IV. Дальневосточное общество в субтропическом и умеренном регионах между аридной зоной и Тихим океаном.
При более близком наблюдении мы сможем также разглядеть две группы, производящие впечатление окаменевших остатков подобных, но уже угасших обществ, а именно:
25
Аридная зона (от лат. aridus — «сухой», «засушливый») — область засушливого климата, зона сухих степей, полупустынь и пустынь.
I. Монофизитские христиане Армении, Месопотамии, Египта и Абиссинии, несторианские христиане Курдистана и бывшие несториане Малабара вместе с евреями и парсами [26] .
II. Ламаистские буддисты махаяны Тибета и Монголии и буддисты хинаяны Цейлона, Бирмы, Сиама и Камбоджи [27] вместе с индийскими джайнами [28] .
Интересно отметить: когда мы обратимся к срезу 775 г., то обнаружим приблизительно столько же и те же общества на карте
26
Парсы — религиозная община зороастрийцев в Западной Индии. Парсы являются потомками выходцев из Ирана, поселившихся в Индии в VII—X вв. (главным образом в Гуджарате) после завоевания Ирана арабами. Поклоняются огню, мертвых отдают на растерзание грифам, чтобы не осквернять священных для парсов стихий — огня, воды, воздуха и земли.
27
Основанный в VI-V вв. до н. э. Сиддхартхой Гаутамой (Буддой), буддизм разделился в I в. н. э. на две ветви: хинаяну («малая колесница», или «узкий путь») и махаяну («большая колесница», или «широкий путь»).
Приверженцы хинаяны (южный буддизм) считают Будду образцом и идеалом поведения, но при этом обычным человеком, отличающимся от остальных лишь тем, что он открыл путь спасения. Достижение нирваны (в переводе с санскрита «угасание» — высшее психологическое состояние полноты бытия, отсутствия желаний, совершенной удовлетворенности и самодостаточности, абсолютной отрешенности от внешнего мира) возможно для каждого человека, но исключительно путем личных усилий (идеал архата).
Приверженцы махаяны (северный буддизм) подчеркивали черты терпимости в этическом учении буддизма и выдвинули идеал бодхисатвы (личности, получившей благодаря святой жизни возможность перейти в нирвану еще при земном существовании, но остающейся в миру для помощи остальным верующим). Нирвана понимается ими как абсолютная реальность, отождествляемая с органической общностью всех вещей — космическим телом Будды (Дхармакая). Провозглашение божественности Будды привело в махаяне к появлению сложного культа, возникновению ритуала.
28
Джайны — последователи индийской религии джайнизма (по имени основателя — Махавиры Вардхаманы, именуемого Джиной, что в переводе означает «победитель»). Подобно буддизму, явился реакцией на ритуализм и отвлеченную умозрительность брахманизма. Джайны отвергали авторитет Вед, открыли доступ в свою общину мужчинам и женщинам всех варн (каст). Целью джайнизма является освобождение от перерождений (нирвана), достижимое для аскета, соблюдающего строгие правила, в частности правило ахимсы — непричинения вреда живым существам. Джайны делятся на монахов-аскетов и мирян, занимающихся преимущественно торгово-ростовщической деятельностью (поскольку, согласно джайнскому учению, соблюдение ахимсы делает невозможным для джайна земледелие, ибо вспашка земли может повлечь за собой убийство живых существ — червей, насекомых).
Вывод, который мы можем сделать из этого аргумента в данный момент, состоит в том, что нам следует проводить резкое различие между отношениями двух видов: отношениями общин внутри одного общества и различных обществ друг с другом.
А теперь, выяснив протяженность западного общества в пространстве, мы должны рассмотреть его протяженность во времени. Здесь мы сразу же оказываемся перед фактом, что никоим образом не можем знать его будущее — ограничение, значительно уменьшающее количество света, которое исследование этого отдельного или любого из сохранившихся в настоящее время обществ может пролить на природу типа, к которому эти общества принадлежат. Мы должны удовлетвориться лишь выяснением начал западного общества.
Когда владения Карла Великого были поделены между тремя его внуками по Верденскому договору 843 г. [29] , Лотарь как старший выдвинул свои претензии на обладание двумя столицами своего деда — Ахеном и Римом. Чтобы обе столицы были связаны между собой непрерывной полосой земли, Лотарь приписал к своим владениям ту часть, что разбросана по Западной Европе от устьев Тибра и По до устья Рейна. Удел Лотаря обычно рассматривают как один из курьезов исторической географии. Тем не менее, трое братьев Каролингов были правы, полагая, что этот удел является зоной особой важности в западном мире. Какими бы ни были очертания этой зоны, за ней стояло великое прошлое.
29
Верденский договор 843 г. закрепил раздел империи Карла Великого между его внуками — Лотарем (ок. 795-855), Карлом Лысым (823-877) и Людовиком Немецким (ок. 807-876), которые после смерти своего отца вели между собой борьбу. Согласно договору, Лотарь, сохранивший за собой титул императора, получил Италию и земли вдоль Рейна и Роны (впоследствии часть этих земель была по его имени названа Лотарингией), Карл Лысый — земли на запад от Рейна, а Людовик Немецкий — земли на восток от Рейна. Так было положено начало королевствам Франции и Германии.
И Лотарь, и его дед правили от Ахена до Рима под титулом римских императоров, и линия, протянувшаяся от Рима через Альпы до Ахена (и далее от Ахена через Ламанш до Римского вала [30] ), была некогда одним из основных оборонительных валов тогда уже угасшей Римской империи. Проведя линию коммуникаций северо-западнее Рима через Альпы, установив военную границу на левом берегу Рейна и обезопасив левый фланг этой границы присоединением Южной Британии, римляне отсекли западную оконечность континентальной Трансальпийской Европы и присоединили ее к империи, которая, за исключением данной стороны света, по существу, ограничивалась бассейном Средиземного моря. Таким образом, линия, проведенная в Лотарингии, входила в географическую структуру Римской империи до времени Лотаря точно так же, как она вошла в структуру западного общества после него, однако функции этой линии для Римской империи и сменившего ее западного общества были неодинаковыми. В Римской империи она служила границей. В западном обществе она была исходной линией дальнейшего распространения по обе ее стороны во всех направлениях. Во время глубокого сна, имевшего место между падением Римской империи и постепенным появлением западного общества из хаоса (приблизительно 375-675 гг. [31] ), из бока старого общества было взято ребро и положено в основу позвоночника нового создания того же самого вида.
30
Римский вал — система укреплений, пересекающих Великобританию от устья реки Тайн до залива Солуэй-Ферт. Воздвигнут по приказу императора Адриана в 122-124 гг. для защиты от набегов с севера. При императоре Антонине Пие в 143 г. граница римских владений была продвинута на север и укреплена еще одним оборонительным валом, однако уже в 184 г. Септимий Север был вынужден отойти к Адрианову валу. До ухода римлян Адрианов вал оставался северной границей империи.
31
Период
Теперь становится ясным, что, прослеживая жизнь западного общества в обратном направлении после 775 г., мы начинаем замечать, что оно предстает перед нами в границах чего-то отличного от самого себя, — в границах Римской империи и того общества, к которому эта империя принадлежала. Можно также показать, что любой из элементов западной истории, восходящий к истории этого более раннего общества, может иметь в двух различных сообществах совершенно разные функции.
Удел Лотаря стал отправной точкой западного общества благодаря тому, что церковь, продвигаясь по направлению к римской границе, столкнулась здесь с варварами, оказывавшими давление на границу со стороны «ничейных земель», и в конце концов дала рождение новому обществу. Следовательно, историк западного общества, прослеживая его корни в прошлом с этой точки зрения, должен будет сосредоточить свое внимание на истории церкви и истории варваров и, возможно, обнаружит, что обе эти истории восходят к экономической, социальной и политической революциям последних двух веков до н. э., когда греко-римское общество было потрясено войной с Ганнибалом [32] . Почему Рим протянул свою длинную руку на северо-запад и приобрел для своей империи западный угол Трансальпийской Европы? Потому что его влекла в этом направлении борьба не на жизнь, а на смерть с Карфагеном. Почему, однажды перейдя через Альпы, римляне остановились на Рейне? Потому что в век Августа их жизненная энергия иссякла после двух столетий изнуряющих войн и революций. Почему варвары в конце концов прорвались? Потому что, когда граница между высокоцивилизованным и менее цивилизованным обществами перестает продвигаться вперед, весы не останавливаются на неподвижной точке равновесия, но склоняются по прошествии времени в пользу более отсталого общества. Почему, когда варвары прорвались через границу, они столкнулись на той стороне с церковью? С материальной точки зрения, потому что экономическая и социальная революции, последовавшие вслед за войной с Ганнибалом, доставили огромное множество рабов из восточного мира для работы на опустошенных землях Запада, и за этой принудительной миграцией восточного труда последовало мирное проникновение восточных религий в греко-римское общество. С духовной точки зрения, причина заключается в том, что эти религии с их обещанием личного спасения на «том свете» нашли благодатную почву в душах «правящего меньшинства», которому не удалось спасти судьбу греко-римского общества на этом.
32
Имеется в виду Вторая Пуническая война (218-201 гг. до н. э.), в ходе которой Ганнибал, предприняв поход через Пиренеи и Альпы, в 218-216 гг. до н. э. чуть не завоевал Италию, но после потери Капуи, Сиракуз, Тарента и Испании вынужден был вернуться в Африку, где потерпел в 202 г. до н. э. от Сципиона поражение в битве при Заме.
С другой стороны, для исследователя греко-римской истории как христиане, так и варвары могут показаться созданиями чуждого мира, как он может назвать их — внутренним и внешним пролетариатом [33] , [34] греко-римского (или, если употребить более удачный термин, эллинского) общества в его последней фазе. Он обратит внимание на то, что великие деятели эллинской культуры до Марка Аврелия включительно почти ничего не знали об их существовании. Он поставит диагноз, что как христианская церковь, так и варварские вооруженные отряды — болезненные образования, только что возникшие на теле эллинского общества, физическое здоровье которого было подорвано войной с Ганнибалом.
33
Слово «пролетариат» здесь и далее используется для обозначения всякого социального элемента, или группы, существующего в каждом данном обществе, но не являющегося его частью в каждый период истории этого общества (Прим. А. Дж. Тойнби).
34
В Древнем Риме пролетарии (от лат. proles — «потомство» [как единственное достояние пролетариев]) принадлежали к беднейшему гражданству и стояли вне системы классов сервианского центурионного порядка. Были фактически исключены из голосования в народ ном собрании, не платили налогов и не должны были нести военную службу. Римский люмпен-пролетариат принадлежал к паразитирующим слоям общества, хотя, несомненно, какая-то его часть была занята производительным трудом.
Это исследование предоставило нам возможность сделать позитивный вывод, рассматривая в обратном порядке протяженность западного общества во времени. Жизнь этого общества, хотя отчасти и была продолжительнее жизни любой отдельной нации, к нему принадлежащей, однако не была столь же долгой, сколь период существования рода человеческого, представителем которого это общество являлось. Прослеживая происхождение его истории до самых истоков, мы достигаем последней фазы другого общества, происхождение которого, очевидно, уходит в гораздо более глубокое прошлое. Непрерывность истории, пользуясь общепринятым выражением, не есть та непрерывность, которая представлена в жизни отдельного индивида. Это скорее непрерывность, составленная из жизней следующих друг за другом поколений, — западное общество имеет такое же отношение к обществу эллинскому, какое имеет (если прибегнуть к удобному, хотя и несовершенному сравнению) ребенок к своему родителю.
Если принять аргументацию этой главы, то мы согласимся с тем, что умопостигаемой единицей исторического исследования является не национальное государство и, с другой стороны, не человечество в целом, а некая группа людей, которую мы назвали обществом. Мы открыли пять таких обществ, существующих и сегодня, а также различные окаменевшие свидетельства обществ уже умерших и ушедших. Исследуя обстоятельства рождения одного из таких живых обществ, а именно нашего собственного, мы столкнулись с предсмертными минутами другого весьма значительного общества, своего рода отпрыском которого является наше, — проще говоря, по отношению к которому наше собственное общество является «аффилированным» [35] . В следующей главе мы попытаемся составить полный список обществ подобного рода, когда-либо известных на нашей планете, и показать отношения, в которых они состояли друг с другом.
35
Термин, употребляемый Тойнби для обозначения «сыновне-родственных» обществ (от лат. filius — «сын»; англ. to affiliate — «принимать в члены», «устанавливать отцовство»).
II. Сравнительное исследование цивилизаций
Мы уже обнаружили, что западное общество (или цивилизация) является аффилированным по отношению к предшествующему. Вполне закономерным для дальнейшего хода нашего исследования обществ данного вида будет привести другие существующие примеры — православно-христианское, исламское, индусское и дальневосточное общества, и посмотреть, не сможем ли мы найти и для них «родителей». Но перед тем как приступить к этому поиску, следует выяснить: что же мы ищем? Другими словами, каковы те признаки отцовско-сыновних отношений, которые мы могли бы принять в качестве веских оснований? Какие признаки подобного родства нашли мы фактически в случае усыновления нашего собственного общества эллинским?