Исследование о природе и причинах богатства народов
Шрифт:
Однако закон этот (1-го года правления Вильгельма III, гл. 32) простирает свою снисходительность так далеко, что объявляет, что "это не должно мешать кому бы то ни было отвозить домой свою шерсть с места стрижки, хотя бы это было в пределах пяти миль от моря, при условии, что в течение 10 дней после стрижки и перед перевозкой шерсти данное лицо сообщит за своей подписью ближайшему таможенному чиновнику действительное количество шерсти и место, где она хранится, и не будет перевозить ее, не оповестив за своей подписью этого чиновника о своем намерении сделать это за три дня до перевозки". Закон требовал представления поручительства в том, что шерсть, отправляемая водою вдоль берега, будет выгружена в том именно порту, который указан при отправке, а при выгрузке хотя какойнибудь ее части в отсутствие таможенного чиновника устанавливалась не только конфискация шерсти и другого имущества, но и обычный добавочный штраф в 3 шилл. за каждый фунт шерсти.
Владельцы наших шерстяных мануфактур в целях оправдания своего требования таких чрезвычайных ограничений и правил уверенно утверждали, что английская
На страницах этого сочинения было уже показано, что результатом этих стеснений было понижение цены английской шерсти не только ниже того уровня, на котором она, естественно, держалась бы в настоящее время, но и гораздо ниже того уровня, на котором она фактически стояла во времена Эдуарда III. Цена шотландской шерсти, когда она вследствие объединения Шотландии с Англией подверглась тем же стеснениям, понизилась, как утверждают, наполовину. Очень добросовестный и осведомленный автор "Записок о шерсти", досто- почтенный Джон Смит* [* John Smith. Chronic on rusticum-commerciale, or Memoirs of wool. 1747. Vol. II. P. 215] замечает, что цена английской шерсти лучшего качества в Англии в общем ниже обычной цены шерсти гораздо худшего качества на Амстердамском рынке. Понизить цену этого товара ниже его естественной и надлежащей цены было признанной целью этих стеснений и правил, и, по-видимому, нет никакого сомнения, что они произвели то действие, которое от них ожидали.
Такое понижение цены, как могут, пожалуй, подумать, делая невыгодным разведение овец, должно было очень значительно сократить годовое производство этого продукта по сравнению, правда, не с его прежними размерами, а с теми, которых оно достигло бы, вероятно, при современных условиях, если бы благодаря наличию открытого и свободного рынка цена шерсти могла подняться до своего естественного и надлежащего уровня. Однако я склонен думать, что эти ограни чения вряд ли могли оказать большое влияние на размеры годового производства шерсти, хотя, возможно, некоторое влияние они и оказали. Получение шерсти не является главной целью, ради которой овцевод затрачивает свой труд и капитал. Он ждет прибыли не столько от цены руна, сколько от цены туши, и средняя или обычная цена последней должна даже во многих случаях возмещать ему то, что он может недополучить в средней или обычной цене первого. Как уже было замечено в предыдущей части этого сочинения*, "всякого рода регулирующие меры, ведущие к понижению цены шерсти или невыделанных шкур ниже их естественного уровня, в культурной и развитой в хозяйственном отношении стране должны иметь тенденцию повышать цену мяса. Цена как крупного, так и мелкого скота, разводимого и откармливаемого на улучшенной и культурной земле, должна быть достаточна для оплаты ренты и прибыли, которые вправе ожидать полу чить с такой земли ее владелец и фермер. Если она недостаточна для этого, они скоро перестанут откармливать скот. Поэтому та доля этой цены, которая не оплачивается шерстью или шкурой, должна покрываться ценою туши. Чем меньше платят за первые, тем больше должно быть уплачено за вторую. Землевладельцам и фермерам безразли чно, как распределяется эта цена между различными частями животного, если только она полностью уплачивается им. Поэтому в хозяйственно развитой и культурной стране интересы землевладельцев и фермеров не могут быть сильно задеты такими регулирующими мерами, хотя их интересы, как потребителей, могут оказаться затронутыми в результате повышения цены продовольствия". Согласно этим соображениям такое понижение цены шерсти не должно в культурной и промышленной стране вызывать какое-либо уменьшение годового производства этого товара, если только не считать того, что, ведя к повышению цены баранов, оно может несколько уменьшить спрос, а следовательно, и производство этого особого вида мяса. Но и такое действие, вероятно, не очень значительно.
Но, хотя действие понижения цены шерсти на количество годового продукта и не было сколько-нибудь значительно, его действие на качество, как могут, пожалуй, думать, должно быть очень сильное. Могут, пожалуй, предполагать, что понижение качества английской шерсти, если не сравнительно с ее качеством в прежнее время, то с тем, которого она, естественно, достигла бы при современном уровне культуры и улучшений, должно было почти полностью соответствовать понижению ее цены. Так как качество зависит от породы, корма и ухода за овцой во все время роста шерсти, то можно, естественно, предполагать, что затрачиваемые на это внимание и усилия всегда будут соответствовать
Таким образом, суровый характер этих ограничений, по-видимому, не оказал такого большого влияния ни на количество, ни на качество годового производства шерсти, какого можно было ожидать (хотя я считаю вероятным, что он повлиял на последнее гораздо больше, чем на первое), и, хотя интересы производителей шерсти должны были в некоторой степени страдать от этого, они, в общем, по-видимому, страдали гораздо меньше, чем это можно было предполагать.
Тем не менее соображения эти отнюдь не оправдывают полного воспрещения вывоза шерсти. Они только вполне оправдывают установление значительной пошлины при вывозе ее.
Причинять какой-либо ущерб интересам одного класса граждан с единственной целью идти навстречу интересам другого противоречит, очевидно, той справедливости и равенству в обращении, которые обязательны для государя в его отношении ко всем различным классам его подданных. Но запрещение вывоза, несомненно, причиняет в известной мере ущерб производителям шерсти с единственной целью содействовать интересам владельцев мануфактур.
Все классы граждан обязаны вносить свою долю на расходы государя или государства. Пошлина в 5 или даже в 10 шилл. с каждого тода вывозимой шерсти даст государю очень значительный доход. Она будет задевать интересы производителей несколько меньше, чем запрещение вывоза, потому что не понизит, вероятно, цену шерсти так чувствительно. Она даст достаточное преимущество мануфактуристу, потому что, хотя он и не сможет покупать шерсть так дешево, как при запрещении вывоза, все же он будет покупать ее по меньшей мере на 5 или 10 шилл. дешевле, чем любой иностранный мануфактурист, не говоря уже о фрахте и страховании, которые должен будет оплачивать последний. Вряд ли возможно придумать другой налог, который мог бы давать столь значительный доход государю и вместе с тем причинял так мало неудобств кому бы то ни было.
Запрещение вывоза, несмотря на все кары, установленные для нарушающих его, не останавливает вывоза шерсти. Как хорошо известно, она вывозится в больших количествах. Большая разница в цене внутри страны и на внешнем рынке создает такое искушение для контрабанды, что вся строгость закона не в состоянии предотвратить последнюю. Такой незаконный вывоз невыгоден никому, кроме самого контрабандиста. Между тем дозволенный законом вывоз, облагаемый пошлиной, приносит доход государю и таким образом устраняет необходимость установления других, может быть, более обременительных и неудобных налогов, а следовательно, может оказаться выгодным для всех подданных государства.
Вывоз валяльной глины, которая считалась необходимой для выделки и очистки суконных изделий, был воспрещен под страхом таких же наказаний, как и вывоз шерсти. Даже вывоз глины для курительных трубок, хотя она была признана отличной от валяльной глины, все же был воспрещен и карался таким же образом ввиду его сходства с нею и ввиду того, что последняя могла вывозиться под видом глины для курительных трубок.
Законом, изданным в 13-й и 14-й год правления Карла II, гл. 7, был воспрещен вывоз не только сырых кож, но и выделанных, за исключением кожи в виде сапог, башмаков или туфель; закон предоставлял монополию сапожникам и башмачникам не только против наших скотоводов, но и против наших кожевников. В силу последующих законов кожевники добились избавления от этой монополии, уплачивая небольшую пошлину всего в 1 шилл. с центнера выделанной кожи весом в 112 фунтов. Они добились также возврата 2/3 акциза, которым облагался их товар, даже в случае вывоза его без дальнейшей выделки. Все кожаные изделия могут вывозиться беспошлинно, и экспортер, кроме того, имеет право на возврат ему всего акциза. Наши скотоводы по-прежнему остаются во власти старой монополии. Скотоводы, буду чи разобщены друг с другом и разбросаны по всем углам страны, не могут без больших усилий объединиться в целях установления монополии против своих сограждан или освобождения себя от монополии, которой они подчинены другими. Легко могут делать это владельцы мануфактур всякого рода, объединенные в многочисленные группы во всех больших городах. Даже вывоз рогов скота воспрещен, и два незна чительных промысла — роговых изделий и гребней — пользуются в этом отношении монополией против скотоводов.
Всякого рода ограничения — в виде ли воспрещения или обложения пошлиной — вывоза товаров, которые представляют собою не готовые изделия, а только полуфабрикаты, характерны не только для кожевенной мануфактуры. Во всех случаях, когда остается еще какаянибудь операция, чтобы сделать какой-нибудь товар пригодным для непосредственного использования или потребления, владельцы мануфактур считают, что они сами должны выполнить ее. Вывоз шерстяной пряжи и крученой шерсти воспрещен и подвержен такому штрафу, как и вывоз шерсти. Даже некрашеное сукно обложено вывозной пошлиной, и наши красильщики таким образом получили монополию против суконщиков. Наши суконщики, вероятно, смогли бы защитить себя против нее, но случилось так, что большинство из них является вместе с тем и красильщиками. Запрещен вывоз часовых ящиков, футляров и циферблатов для стенных и карманных часов. Наши часовых дел мастера, по-видимому, не хотят, чтобы цена этих предметов повысилась для них в результате спроса иностранных покупателей.