Исследователь планет. Том 2
Шрифт:
Всего к земле летели восемь боеголовок, но только три из них были настоящими, да и то одна из них так и не взорвалась. А удары о поверхность неядерных «игрушек» хоть в принципе и могли бы нанести какой-то вред от кинетического удара, но были совершенно незаметны на фоне двойного ядерного взрыва, разнесенного эпицентрами друг от друга на сотню километров.
Затряслась земля, сморщилась поверхность планеты, сдуло зелень и вскипятило воду озер и рек, сгорели в огне птицы и животные, перемешалась земля под поверхностью и в разломы вырвался горючий газ, добавивший свою лепту в локальный конец света.
На орбите спутник южан успел только краем захватить картинку взрывов, да и то, смазанную откуда-то появившимися облаками, скрывшими происходящее. Система
Спутник же земного исследователя планет в этот момент находился практически на противоположной стороне планеты и не смог заметить ни запуска ракет, ни их пролета, хотя в течение где-то минуты теоретически он мог бы наблюдать необычное явление в атмосфере, а может даже и заметить их следы в тропосфере, но увы, текущий режим работы и направление «взгляда» это ему не позволили. И уж тем более он не заметил самих взрывов.
Сергей задумчиво посмотрел на Волансу, тихо сидящую в его объятиях и кажется, даже не помышляющую вставать. Вернее посмотрел на ее темечко, расположившееся аккурат под его носом и радующее его зрение сине-зелеными переливами. После разговора с нею ее волосы будто приобрели заряд бодрости и весело давали знать окружающим об этом факте.
Вдруг по телу девушки пробежала волна озноба, она наконец оторвалась от землянина и как-то удивленно посмотрела на него.
— Что? — он вопросительно поднял брови.
Передернув плечами, Воланса сказала:
— Дочь неспокойна и недовольна. Не пойму, чем… Похоже ей сделали больно, но это точно не я! — Она расширила глаза и уставилась на Сергея, — Я же ничего не делала! Почему она недовольна?
— Думаю, ты тут не причем, — вздохнул Сергей. Сейчас было бы неплохо оказаться в своем командном центре на иске, но и оставлять Волансу после такого близкого и важного разговора не дело. Так-то он и так может получать информацию от СУНИКа, но, похоже, возникла такая ситуация, когда и Волансе надо быть в курсе происходящего. А пускать девушку внутрь своего фактически дома, он был еще не готов. Несмотря на всю несуразность их взаимоотношений, их все еще можно было воспринимать отстраненно, пусть и с натягом, да хотя бы в качестве исследования местной флоры, фауны и населения, а вот так… Сначала пустишь к себе в дом, потом в душу, а потом не выгонишь оттуда. Все начинается с малого…
«Джин, принеси, пожалуйста, проектор сюда, в беседку».
«Так у нас вроде нету».
«Пока дойдешь, будет — я дал команду СУНИКу напечатать его. Так что не ворчи, оторвись от Шерхана — у него скоро лысина будет от твоих чесаний на загривке, и тащи свою задницу сюда!»
«Кое-кому тоже не помешало бы оторваться от кое-кого», — пробурчал ИРОКОМ.
«Не могу…», — вдохнул Сергей, — «Это как доверившегося щенка обидеть».
«Вот, значит, как ты к ней относишься?» — хмыкнул Джин.
Сергей в который раз вздохнул. Только в этот раз долго и протяжно, от чего даже Воланса беспокойно пошевелилась, до этого снова прижавшись к нему.
«Нет… Конечно же нет… Это сложный вопрос», — он зарылся носом в шевелюру девушки и глубоко вдохнул ее запах. Он был необычным, слегка отдавал ароматными тонами, и с каждым разом все больше и больше ему нравился. Возможно менялся сам запах, а может Сергей просто привыкал, так сказать — принюхивался.
Скоро появился Джин и Сергей, прежде чем подняться на ноги, мягко отстранил Волансу.
— Сейчас будем смотреть, что причинило боль твоей Дочери.
— И ничего она не моя дочь, — недовольная тем, что приходится
Сергей улыбнулся и кивнул на стоящую неподалеку плетеную штуку, чем-то напоминающую скамейку — это Воланса вырастила из ветвей, когда землянин был занят и иногда оставлял ее одну. Сначала просто наблюдая за его работой, девушка постепенно оживала, если это можно было так назвать, и иногда сама придумывала себе занятия. В результате беседка превратилась в почти полноценное жилье, органично вписывая в себя как земные, вроде бы чужеродные для этой местности предметы, так и «живые» плетеные предметы обстановки — скамейку, кстати, очень удобную, каким-то образом умеющую подстраиваться под сидящего на ней, отчего достигался максимальный комфорт. Столик, отдельные стулья с глубокой спинкой, на которых было удобно сидеть и вечерами наблюдать за закатом. Стены оплели растения, образовав очень красивые узоры, которые оставляли достаточно места для дверей, окон и вообще чутко реагировали на людей. Стоило постоять немного рядом, как они начинали шевелиться и расступаться, открывая доступ наружу. И все это было сделано буквально за последние дни! Так что, даже при наличии общего взаимного непонимания друг друга, пока у них с Волансой как-то все складывалось. Странным образом, но… Действительно, «пара», — хмыкнул про себя Сергей.
Поставив на стол проектор, Сергей установил по углам беседки излучатели, немного повозился с его настройкой, а затем сел рядом с девушкой. Та не преминула воспользоваться возможностью придвинуться и прижаться к нему. Сергею снова пришлось перезапустить психограмму в голове. «Когда-нибудь это все плохо кончится», — подумал он, глядя на голую коленку согнутой ноги девушки. Или хорошо закончится — но не попробуешь, не узнаешь. Плохо не хочется, а попробуешь — обратного хода уже не будет. Так что пока пусть идет как идет. И он положил руку на бедро девушки, мысленно убеждая себя, что ничего особенного в этом нет — все равно больше некуда. Да и ночью же они в обнимку спят, но почему-то это все воспринимается иначе. А главное, пальцы не хотят спокойно лежать — и как ни заставляй их, стоит только перевести внимание, как они начинают легонько поглаживать то, на чем лежат… И самое главное, хозяйка того, на чем лежит его рука, совсем не против! Явно же не понимает всей этой символики взаимоотношений, знаковости — хоть и с титьками, но сущий же ребенок! И это останавливало сильнее всяких отговорок — моральные терзания, они такие. Только у пальцев рук нет никаких терзаний. И управляются, они, кажется, совсем не мозгом.
Нет, самое главное во всем этом то, что он давно уже не пацан, взрослый мужик, для которого давно уже не осталось никаких тайн во взаимоотношении полов, а ощущает себя он этим самым пацаном! Эта свежесть чувств местами даже бодрит. А вот то, что есть юношеское смущение — не очень нравится. Хотя да, довольно приятно вспомнить себя в этом возрасте и свои чувства. Иногда он даже ловил себя на мысли, что молодеет мыслями и ощущениями. Да уж…
Включенный проектор тут же сформировал голографические объемные картинки вокруг них. Немного помельтешили всякие надписи и картинки и в какой-то момент Сергей с Волансой будто бы оказались внутри атмосферника. Воланса почему-то испугалась и сильно сжала руку землянина.
— Не беспокойся, все в порядке. Мы просто смотрим глазами одного из наших дронов, ну, или мертвой птицы, как ты их называешь.
— Хорошо, — вздохнула девушка и чуть расслабилась, с интересом осматриваясь.
Интерьер симуляции не сильно отличался от реального, но сейчас нужно было не это, и, подчиняясь команде, камера как бы наехала на переднюю сферу, выплыла наружу и в какой-то момент осталось видно только окружающее дрона — наплывающие деревья, постепенно исчезающие внизу, а потом облака, наоборот, наплывающие на них. Только внизу осталась полоска носа дрона для того, чтобы лучше ориентироваться. А также по сторонам и даже на потолке отражалось то, что реально видели камеры автоматического атмосферника.