Истерзанные
Шрифт:
– СТАННИС! СТАННИС! СТАННИС!
Девичий крик резанул по ушам Теона.
– Нельзя, Нимерия! Назад!
***
Крысы совершенно их не боялись. Бегали рядом, воровали скудную еду пленников и шипели, когда Теон замахивался на них. Одна особо злющая и голодная тварь укусила его за большой палец, ранка воспалилась, и рука горела до локтя. Баюкая раненую руку, Грейджой сидел, прислонившись спиной к стене. Цепь обвивала запястья и лодыжки Теона, Железнорожденного, не Вонючки, а рядом, на соломенном тюфяке лежал лорд Рамси Болтон. Или Рамси Сноу, Болтонский Бастард, отродье изменника, семя убийцы. Старые боги были на стороне Баратеона, лик чардрева улыбался ему. Улыбался и Теон остатками зубов.
– Вонючка, - слабый голос Рамси вынудил его вздрогнуть. Звякнули цепи.
– Вонючка, не бросит своего хозяина. Верно, Вонючка?
Рамси не мог ходить. Стражники шептались, что член у него посинел и опух, и рана исторгает гной и кровь. Теон слышал как они бились об заклад, дескать скоро ли хер у Бастарда отвалится. Прошлой ночью, когда Рамси стонал слишком уж громко, несколько рыцарей Флорентов избили его. Досталось и Теону. Но после вопли не в меру ретивых латников долго оглашали темницы Винтерфелла. Станнис Баратеон берег Рамси Сноу для своего красного бога.
– Чего молчишь, Вонючка? Забыл голос хозяина?
– устало произнес Бастарда с нотками злобы, почти забытой, истершейся в памяти Теона. Юноша приподнялся на локте, кряхтя, хрипло рыча сквозь зубы. Теон когда-то был принцем Винтерфелла, а Рамси именовался лордом, женился на дочери Эддарда Старка. Теперь равны они - калека и бастард, оба предатели в глазах короля.
– Кто ты?
Эхо отразилось от стен, многоголосым стоном пробежало по темнице. Кто спрашивает, Рамси или старые боги? Винтерфелл знает, кто он такой, его не обманешь. Лютоволчица тоже узнала его. Зверь знала, что Теон не убивал Брана и Рикона, что волчьей крови на его изувеченных руках нет.
– Оглох что ли, Вонючка?!
– Рамси истерично хохотнул. Его зубы и глаза тускло блеснули в густой темноте.
– Все меня бросили… я взял ее перед людьми и богами, а она сбежала…
Теону показалось, что юноша плачет. Сотрясается всем телом, всхлипывает, плаксиво кривя губы, но лающий смех Бастарда огласил темницу. Он перевернулся на спину, раскинув руки и обратив лицо к потолку, холодному и равнодушному как Север. Интересно, смогла ли красная жрица Станниса остановить снегопад? Теон поднес к губам кусок хлеба. Из-за прореженных зубов его быстро не съешь, а мерзкие грызуны все крутятся рядом. Но еду все же надо беречь? Запасы Винтерфелла почти растаяли, а королю надо кормить своих людей. Переметчивого и Бастарда и так кормят через раз, жидкой кашицей да костями с остатками мяса, а скоро и даже то немногое пожалеют принести.
– Скоро вы сполна расплатитесь за свои грехи. Владыка Света возьмет ваши жизни и усмирит пургу, - любили говаривать их тюремщики, но Теон только усмехался.
Здесь Север, дом старых богов. Какой-то красный пришелец здесь так же чужд как и Станнис со своим огненным сердцем. Зима близко… и никакой огонь ей не страшен.
А Рамси с каждым днем становилось все хуже. Несколько раз являлся мейстер, поил его маковым молоком, но даже Вонючка понимал, что это вовсе не сострадание и не милосердие. Просто король желал, чтобы Болтонский ублюдок дожил до казни.
– Посмотрим, как он завопит, когда огонь начнет лизать ему пятки!
Чтобы сломать Теона Грейджоя оказалось довольно сладкой лжи и свежевального ножа? Лорду же Винтерфелла оказалось достаточно клятвы, произнесенной
Пришли за ними не скоро. Теон, потерявший счет во времени, даже сначала не понял, что люди короля явились за пленниками. Рыцарь с огненным сердцем на груди рывком дернул за цепи, поднимая Грейджоя на ноги. Второй, лысый и кряжистый, пнул Рамси в бок.
– Поднимайся, гнилое семя! Король желает видеть твою бастардову рожу.
– Отрежем твой хер и возложим на алтарь Красного Бога! Тот самый членик, которым ты дочку лорда Старка обесчестил.
– Муж жену не бесчестит, - улыбнулся Рамси, и его белесые глаза скользнули по Теону, согбенному под тяжестью кандалов, - скажи им, Вонючка. Скажи, пока можешь…
Сказать о чем? О том, что губы его побывали между ног леди Арьи? Неожиданно для себя Грейджой улыбнулся. Это делал Вонючка, а не он. Вонючка, Вонючка, хитрая штучка… а он Железнорожденный. Ноги юношу не держали, бриджи его оказались замараны и сзади, и спереди, Рамси смердел теперь ничуть не меньше своего Вонючки. Теон шел сам, медленно, подволакивая увечную ногу и путаясь в цепях, а Болтона… Сноу рыцари тащили волоком. Но в бледно-серых глазах еще горел безумный дикий огонек. Теперь притворяться слугой он не будет, молить и упрашивать тоже. А король не захочет такого миловать. Станнис восседал в большом чертоге, где до него сидел Болтон, до которой зал занимал Теон Грейджой, и лишь потом Старки. Однако сегодня бело-серое знамя с лютоволком украшало стену позади короля на пару с алым огненным сердцем, на котором резвился коронованный олень Баратеонов. Взгляд Теона скользил по лицам присутствующих. Дастины, Рисвеллы, конечно же, Амберы, Мандерли… не зря Русе Болтон сомневался в их преданности. Арья сидела рядом со Станнисом. Поверх платья из тонкой серой шерсти она надела стеганый дублет, и серые глаза девушки показались Грейджою бездонными. Теона приковали к стене, как собаку, а Рамси выволокли на середину зала перед королем. Худой, изможденный, чьи пронзительные синие глаза вонзились в рыхлую фигуру сгорбленного Рамси, он был совсем не похож на своего брата Роберта. Скорее тень его. У которой почти не осталось силы.
– Надеюсь, мое место достаточно мягкое для королевской задницы, - глумливо усмехнулся Бастард, облизывая потрескавшиеся губы.
Рыцарь с пылающим сердцем на камзоле приложил сапогом по заду Сноу, и юноша упал на колени под презрительный смешок леди Дастин. Теон отыскал ее в толпе. Бледное холеное лицо и злобно прищуренные глаза. Ее рядом с Болтонами держала лишь Арья, которая теперь сидит рядом с Баратеоном. Бастарда Барбри Дастин любить абсолютно не за что. Рамси сплюнул на пол и медленно поднял голову. Лицо леди Старк гневно вспыхнуло, еще немного, и оскалится по-волчьи. Вот уж кто точно дровишек на костер Бастарда подбросит. Глаза точно серые льдинки.
– Женушка, - сладко выдохнул юноша, и слово медовой тягучей лужицей растеклось в воздухе, - что ж ты за сука-то такая? Разве твоя мать тебя не учила, а? Не говорила, что желания мужа надо выполнять? Ох…
Рамси согнулся пополам, не отрывая взгляда от Арьи. Уголки толстых губ приподнялись в тени улыбки.
– Скажи-ка, сука ты волчья, а не понесла ли ты? Уж сколько раз я тебя трахнул…
– Молчать, - промолвил Станнис, сжав зубы.
– Уж должно было в твоем волчьем чреве хоть что-то зародиться.