Истина как награда
Шрифт:
Артем попытался выманить жильцов на беседу, но те сидели молча. Ни уговоры, ни посулы, ни имя префекта не помогали. Артем уже было плюнул и хотел ехать дальше, но Макс, которому вид разоренного поселка напомнил Трохеем, так вдарил ногой по двери, что едва не развалил всю халупу. А потом отмороженным басом пообещал раскатать дом по бревнышку, если хозяева не откроют людям префекта.
Он и так был зол, наш Максик, а тут еще местные молчуны! Второй удар выбил толстую доску. За дверью кто-то пискнул, потом слабый от страха голос проблеял,
Минуты три хозяева разбирали баррикады, после чего медленно отворили дверь, и на порог вышел детина с Артема ростом, с плечами бройлерного культуриста и ручищами аж до колен!
Я и Артем отступили на шаг, готовые к прыжку этого качка, но Макс угрюмо смотрел на него, покачивая в руке фальшион. Видимо, физиономия у него была такая, что хозяин смиренно опустил голову.
– Простите, мэор. Виноваты. Испугались…
– Куда ушли каторжники?
– Да кто ж знает… – Хозяин упорно смотрел на кончик клинка фальшиона, не смея поднять голову.
– Конные или пешие? Повозки были?
Здоровяк вздохнул, пожал плечами и ссутулил плечи еще больше.
– Были или нет?!! – рявкнул Макс.
– Одна повозка, – донесся из-за двери звонкий голос. – Ушли за бугор к полуночи. На Лайту.
Из-за спины хозяина высунулась любопытная мордашка пацана лет десяти. Чумазый, вихрастый, глаза живые. Взгляд тоже прикипел к фальшиону, прошелся по доспехам Макса. Мальчишка уважительно округлил глаза.
– А вы, правда, от префекта?
– Мы брантеры!
В этих местах брантеров не было. Но вести о них доходили вместе с путниками, балаганщиками, торговцами. Видимо, слухи раз в двадцать преувеличивали силу и ужас брантеров. Потому как мальчишка аж дышать перестал от восторга.
– На Лайту, – осмелился повторить хозяин, тяжело вздыхая.
Макс плюнул, порылся в кошеле и достал серебряный шинай. Бросил мальчишке, тот ловко поймал его, посмотрел и опять округлил глаза.
– Благодарствуйте, – промямлил хозяин, рискуя наконец посмотреть на дарителя. – Благодарствуйте, мэор…
– Каторжники не вернутся. Отстраивайте поселок. И своим скажите.
Макс развернулся, вопросительно посмотрел на Артема. Тот покачал головой.
– Поехали, переговорщик.
Артем все косился на Макса, удивленный вспышкой его ярости. Причину-то он знал, но вот факт срыва всегда веселого и уверенного товарища его напряг. Впрочем, скоро настал черед Артема явить нам свой характер.
Парней Рэмуна мы отрядили в дозор, велев не уходить дальше двух верст. А сами пошли напрямую к Лайте. Через час возле опушки небольшого леса у кустарника нашли тело молодой девушки. Без одежды, с распоротым животом и выколотыми глазами. Кровь успела впитаться в землю и подсохнуть на ветках.
– Наигрались, бля… – плюнул под ноги коню Витька. – Точно на Лайту идут.
– Отмороженные ребятки, – кивнул Артем. – Куражатся перед смертью.
– Будем искать? – спросил Витя. – Они где-то недалеко.
Артем отвел взгляд от трупа и покачал
– Только если по ходу. Спецом бегать некогда.
Витька был прав, каторжники далеко уйти не успели. Прискакавший Рэмун доложил, что видел толпу неких бродяг у самой Лайты. Это крохотный поселок на берегу реки, где был хороший широкий брод. Каторжники никак не могли миновать его, если и впрямь шпарили на полуночный закат.
Артем приказал Рэмуну вернуть второй десяток и идти к поселку.
– Будем бить.
– Может, в обход зайти? – предложил Рэмун. – Зажмем и прихлопнем!
– Так другой брод нужен. Где ты его искать станешь?
Сержант вздохнул и пожал плечами. В самом деле, поиск может занять уйму времени.
– Ударим разом… если они еще там.
Они были там. Два десятка головорезов, вооруженных чем попало, оборванных и злых, готовых лить кровь и уничтожать все, что встретят на пути. Каторжники были сильно заняты тем, что превращали Лайту в пустое место. Кроме трех женщин, в живых уже никого не было. Из четырех домов стоял один. Два горели, третий – саманный – наполовину развален.
Награбленное добро поместилось в повозке. Мало было этого добра в поселке. Но если пяток поселков – уже нормально. И в каждом есть, что сжечь, порушить. Есть, с кем позабавиться.
Я еще мельком подумал, что каторжники как роботы выполняют заложенную программу – уничтожать все на пути. Кто же их так запрограммировал?
Занятые любимым делом головорезы наше появление прощелкали. А когда мы вылетели к домам, было поздно. Артем приказал хордингам зайти с двух сторон, дабы не дать никому сбежать. И первым вытащил фальшион.
В общем, делов-то было на две минуты. Мы рубили и кололи, не обращая внимания на слабые попытки изумленных и охваченных ужасом каторжников защититься кольями и топорами. Кто-то рванул к реке, но был перехвачен парнями Рэмуна. Кто-то нырнул в уцелевший дом. Чтобы там найти смерть от рук Макса. Самый смелый схватил оглоблю и закрутил ею перед мордой моего коня. Орал при этом как ошпаренный. Я слетел с седла, обманул каторжника выпадом, сократил дистанцию и рубанул клинком по правой руке. Кисть улетела прочь, оглобля выпала под ноги, каторжник рухнул на колени и взвыл уже от боли.
На свою беду он принял бой неподалеку от горящего дома. В огонь я его и кинул, предварительно угостив зуботычиной. Пламя взметнулось, приняв дар, и поглотило его. Новый крик перешел в хрипение.
Моя идея парням понравилась, и они наладили переправку еще живых каторжников в огонь. Последние из них, видя свою участь, орали уже непрерывно, кое-кто опорожнял кишечник и мочевой пузырь, один даже успел поседеть.
Хординги тоже не отставали. Двоих утопили, двоих подкинули в огонь. Но одного опытный Рэмун прихватил живым. И тут же допросил. Каторжник отвечал споро и откровенно, за что получил милосердный удар ножом.