Истина торжествует
Шрифт:
– Оно прекрасно, – произнес Гэвин.
– Я спросила разрешения у Морган, прежде чем дать его тебе. Мне не хотелось выходить за рамки семейных традиций, которые обозначили для вас ее родители.
Гэвин поцеловал маму в макушку, закрывая коробку с кольцом.
– Это просто замечательно, но что насчет тебя? Это ведь твое кольцо?
Мама обхватила ладонью руку Гэвина, зажимая вместе с ней и коробку.
– Никто не носил это кольцо со времен твоей прабабушки. Ты видишь, какого маленького оно размера. Ни у кого из нас не было таких маленьких пальчиков, чтобы
Я запустил пятерню в волосы, потом отнял руку и уставился на пальцы, смутно слыша их разговор. Я задавался вопросом, почему она захотела, чтобы я остался. Мне трудно было себе представить, что она хочет унизить меня, передавая кольцо Гэвину. Это был шаг присущий моему отцу, но никак не матери. И хотя это не должно было меня так сильно коснуться, но все-таки ужалило. Гэвину суждено было иметь все, что принадлежит нашей семье, и я уважал это, но и мне хотелось бы иметь такие почести, когда я женился.
Легкий стук в дверь застал нас троих врасплох. Прежде чем я смог подняться и открыть дверь, та распахнулась и в комнату ворвалась Оливия. Оливия, одетая в серебристое платье, стояла и разглядывала нас, не обращая внимания на то, какой момент испортила.
– Так, вы готовы? А то самое время выходить.
Мама кивнула, улыбнувшись.
– Спасибо тебе, Оливия. Мы почти закончили.
– Хорошо. – Оливия осталась равнодушной со странной улыбкой на лице.
– Встретимся внизу, – сказала мама тоном сладким, но строгим.
– О! – Оливия открыла рот. – Конечно. Извините. – гримаса разочарования на миг мелькнула на ее лице и тут же исчезла. Зато вновь заиграла ее улыбка. Она повернулась на каблуках и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
– Эта женщина– часть работы, – произнесла мама.
– Это явное преуменьшение, – пробормотал я, возвращаясь в свое смятение.
Моя мать схватила меня за руку, так как я собрался отодрать кутикулу на пальце.
– Я хочу, чтобы ты знал кое-что. Она была очень профессиональна на этой неделе и это несомненный плюс, но она совершенно тебе не подходит и в этом я не согласна с твоим отцом.
Кровь отхлынула от моего лица.
– В самом деле?
– Да, конечно. Все, о чем я мечтаю– это найти тебе женщину, которая сделает тебя счастливым, и об этом я вчера сказала Маккензи. Ту, которая дополнит тебя и сделает улучшенной версией самого себя. Маккензи– сделает. Оливия– нет.
– Ты говорила с Микки о нас? – я моргнул несколько раз, надеясь, что мне не послышалось. – Так ты все знаешь?
Мама засмеялась, похлопав меня по руке.
– Все здесь знают о тебе и Маккензи.
– Включая Оливию?
– Она ничего не сказала, но должна быть полной дурой, чтобы не видеть, как вы смотрите
У меня по коже побежали мурашки. Наш секрет уже не был секретом. Оливия не устроила сцену, как подозревал Джаред, а мать одобрила Маккензи. Она приняла женщину, которую я любил. Для меня это было важнее любого кольца.
– У меня была возможность на этой неделе поближе узнать Маккензи. Так вот, скажу тебе, она абсолютно потрясающая. Я не могу представить более совершенную женщину для тебя. У нее есть изящество и красота, необходимые для того, чтобы занимать место в нашей семье, – мать глянула на Гэвина, – так же, как и Морган. Они обе потрясающие женщины, достойные носить имя Вайзов с гордостью.
– Ты, правда, так думаешь? – мое сердце поднялось куда-то к горлу. Страх, который саднил в душе с тех пор, как мы с Маккензи побывали на могиле Отэм, поднял свою уродливую голову. – Ты никогда не принимала Ребекку.
Мать склонила голову, закрыла глаза и потерла переносицу. Внутри же я одновременно ощущал и гнев, и неимоверное счастье. Все, чего мне хотелось, так это признания, ведь я не был ни идеальным Гэвином, ни талантливой Андреа. Я всегда был ебанутым Эндрю. Ее принятие Маккензи было замечательным, но ее неприятие Ребекки все еще грызло мою израненную гордость.
Мама облизала губы, ее горящий взгляд встретил мой.
– Есть вещи, о которых я сожалею в отношении Ребекки, поэтому и попросила тебя остаться. Я знаю, это тяжело слышать, но Ребекка никогда тебя не заслуживала, – она сказала это с такой убежденностью, что моя душа содрогнулась, – в отличие от Маккензи, она была эгоистичной и манипулятором. Если бы именно она была здесь на этой неделе вместо Маккензи, все проходило бы не так гладко. Маккензи была мудра, даже не имея никакого звания. Ребекка отказалась быть такой.
– Ты никогда не давала ей и шанса! – воскликнул я.
Гэвин откашлялся.
– Эй, братишка, тут я с тобой не соглашусь. Мама давала ей много шансов, она отказалась принять их.
– Когда твой отец недавно на вечере произнес свою хвалебную оду, Маккензи сидела как умная женщина, ни разу не перебила его и вела себя с достоинством. Такая же ситуация произошла однажды и с Ребеккой. Вместо того чтобы молча выслушать и удалиться, Ребекка глотку рвала, доказывая перед всеми, как плохо отец относится к ней.
Я запрокинул руки за голову, сцепив ладони.
– Я не помню этого.
Мама разорвала мои руки, взяв одну в свою.
– Потому что ты был влюбленным мужчиной, а любовь зачастую слепа. Поверь мне, я знаю. Но я всегда уважала твою любовь к Ребекке, даже зная, что в один прекрасный момент она причинит тебе боль.
– Если бы я только слышал...
Милая улыбка тронула ее губы.
– Я рада, что ты этого не сделал. Ты выжил и стал сильнее. Ты превратился в потрясающего мужчину и ведь я всегда знала, что ты таким станешь. – Мама сцепила наши с Гэвином руки, крепко сжимая. – Вы оба удивительные люди. И хотя ваш отец может быть таким придурком, он всегда заботится о вас. Сегодня счастливый день для нашей семьи!