Истина торжествует

МакДональд Жан

Я подняла руку в протестующем жесте, слезы катились по моему лицу.

– Вот это, – помахала рукой, создавая мнимый водоворот, – то, через что мы прошли, только твоя израненная гордость?

– Нет. Не только. Я нашел способ отпустить тебя, особенно после того, как увидел тебя в Бостоне, такую счастливую. Ты выглядишь так красиво, когда влюблена. Дрю – тот мужчина, который тебе нужен. Я не мог позволить Оливии украсть у тебя твое счастье. Я причинил тебе в прошлом так много боли, и решил сделать все, чтобы исправить свои поступки и искупить вину.

Что-то внутри меня надломилось. Бесполезно было сдерживать

слезы. Моя боль, мое сердце, моя агония разлились во мне безудержным потоком, превращаясь в то, чего я никогда раньше не ощущала. Ненависть. В чистую, всепоглощающую ненависть. Я возненавидела Оливию за то, что она заставила нас с Дрю пройти через такие испытания. Я возненавидела ее за то, что она относилась ко мне, как к личной прислуге, зная, что носит ребенка не от Дрю. А больше всего меня всколыхнуло то, что она играла на моих чувствах, использовала против меня мое собственное сердце. Я разозлилось и на Нэйта, за его участие в этой игре, но, в конце концов, она точно также играла и с ним, как со мной и Дрю. Она заставила меня почувствовать себя полной дурой. А я ведь защищала ее, так доверяла ей. Я так искала искупления за причиненную ей боль, а она бросила мне все это в лицо, как какую-то дьявольскую шутку.

– Извините меня! – проскрипела я.

– Микки?

– Микки?! Подожди!

Их голоса прорывались до моего слуха, словно сквозь завесу. Меня пожирала ненависть. Была только одна вещь, которую сейчас необходимо сделать. Это встретиться с этой сукой лицом к лицу. Она ответит за все, что сделала. Она будет смотреть мне в глаза, и признаваться во всех своих прегрешениях и ничто, даже Бог, не сможет помешать мне выполнить задуманное.

Глава 23

Эндрю

– Черт! Она убегает! – Нэйт вцепился в свои волосы и изо всей силы дернул. – Я не хотел причинить ей такую боль. Я лишь хотел рассказать правду. Иисусе! Что я наделал? Она этого не заслуживает! Это все моя вина!

– Успокойся! Никуда Маккензи, не убежит! – твердо сказал я и расправил плечи.

Нэйт взглянул на меня. Его глаза были помертвевшими от горя.

– Убежит! Маккензи всегда убегает, когда ей больно!

– Она не просто обижена и ей не просто больно! Сейчас Маккензи в бешенстве, и я точно знаю, куда она направляется. Теперь мне нужно, чтобы ты успокоился!

– Успокоиться? Как, черт возьми, я должен это сделать? И, какого черта, ты так спокоен?!

Хороший вопрос. Как раз один из тех, на которые у меня не было ответа. Внутри меня бушевала масса противоречивых эмоций. Я чувствовал боль, злость, растерянность, но больше всего чувствовал облегчение. Весь мой страх, моя тревога исчезли, стоило только Нэйту произнести простые слова, которые мое сердце уже знало. Я не был отцом ребенка Оливии. Наконец-то появилась причина, которая объясняла почему я не чувствовал никакой связи с ребенком. Я мог успокоиться! Я не был сломлен или опустошен моим прошлым. Со мной не происходило ничего безнравственного. Моя ненависть к Оливии не переносилась на ребенка, как я предполагал. Причина была в ином – я не был отцом ее ребенка!

– Я сильнее расстроен, чем ты думаешь. Но сейчас ты нужен Маккензи и мне, и я хочу, чтобы ты успокоился.

– Х-хорошо.

Что тебе нужно? – Нэйт вдохнул воздуха, его нижняя губа задрожала.

– Мне нужно знать, что ты собираешься теперь делать?! Собираешься ли ты заботиться о ребенке, и тебе нужна моя помощь, чтобы получить опеку над ним?!

– Как ты думаешь, я хочу опекунства?

– Я не знаю. Поэтому и спросил.

Нэйт сжал зубы, отчаяние быстро переросло в гнев.

– Черт возьми, мудак ты долбаный! Какого хрена тебя интересует мои права на опеку?! Сейчас ты должен думать о чувствах своей девушки!

Со всей дури, я вмазал кулаком по столу.

– Ты выслушаешь меня сейчас же! Во-первых, ты ничего обо мне не знаешь! Я сейчас очень беспокоюсь о Микки, но, прежде чем я сделаю следующий шаг, мне нужно знать твои планы! Видишь ли, ты своим рассказом сегодня все изменил. Я стал чертовски свободным от этой суки, но клянусь, она не останется безнаказанной! Оливия заплатит за все, что сделала со мной, с тобой и главное с Маккензи! Поэтому, если ты всерьез намерен добиваться опеки над ребенком, мне нужно знать об этом сейчас. – потребовал я сквозь стиснутые зубы. – В противном случае у меня есть и другие юридические рычаги давления на Оливию. Она будет сожалеть о том, что причинила столько боли Маккензи! Понятно тебе?!

Нэйт чуть отошел, инстинктивно пытаясь увеличить расстояние между нами. Я не собирался удерживать его. Внешне я был спокоен, но внутри бушевала ярость, которую была пока под контролем. Я справлялся с собой, пока слушал его историю, но все это время боролся со своими внутренними демонами. Мне хотел придушить Нэйта за то, что он участвовал в этом грязном деле. Он говорил, что любил Маккензи, но после всех его поступков делаю вывод, что в его сердце не было любви. Только гордость.

– Я хочу опеки! – заявил он вдруг, его голос прозвучал тихо, но уверенно.

Я кивнул. Моя злость на Оливию требовала уничтожить ее, но мне нужно позаботиться и о ребенке. В Нэйте все же должно быть хоть что-то хорошее. Он действительно позаботился о том, чтобы прекратить весь этот бессмысленный фарс. Время станет его судьей независимо от того, как долго продлиться его желание заботиться о ребенке или покажет, что он просто хочет отомстить женщине, которая нас всех так использовала.

– Хорошо. Теперь возьми себя в руки. Мы должны догнать Маккензи. Она собирается встретиться с Оливией и ей понадобиться наша поддержка. – я встал, выбросил наши чашки в мусорную корзину и проследовал на выход. Открыв дверь, обернулся и посмотрел на Нэйта. – Ну, ты идешь?

Нэйт так резво бросился в мою сторону, что по пути чуть не опрокинул столики. Мы вышли из здания и расселись каждый в свою машину, чтобы направиться к квартире Оливии.

Только один момент не давал мне покоя во всей этой истории. Только поэтому я настаивал на помощи в оформлении опекунства Нэйту. Это была моя месть Оливии. Она использовала ребенка, чтобы удержать меня рядом с собой. Зачем она хочет удерживать меня?! Вряд ли деньги играли здесь главную роль. Денег и у нее куры не клюют. И любовью все это тоже не назовешь. Любому дураку было с самого начала ясно, что я для нее лишь игрушка, даже я это понимал, но позволял ей играть, потому что точно так же играл ею. Теперь мне предстояло узнать, что же ею двигало.