Истина
Шрифт:
Мы ехали через лес, и через утренний, просыпающийся, но уже заряженный позитивом город, одурманенный апрелем, подходящим к концу, и из моей головы выветрились все мысли. Внутри стало пусто, и только когда Серена притормозила возле особняка, и я слезла, стягивая шлем с головы, ко мне вновь вернулась ясность.
– Все кажется каким-то нереальным, - зачем-то сказала я, возвращая Серене шлем. Она опустила подножку, сжала шлем подмышкой, и кивнула:
– То же самое испытала я, когда очнулась.
Серена теперь не казалась мне врагом,
– Ты жалеешь, что осталась жива?
– спросила я, и тут же пожалела, когда Серена пригвоздила меня взглядом:
– Да, я жалею. Из-за того, что я не ушла вовремя, случилось много плохих вещей. Моя мама заболела. Сестра мертва. Но мне придется жить с этим. Потому что, как и сказал Безликий, каждый кто ошибся, должен получить свое наказание.
На мою голову обрушились мысли, словно теперь, между мной и этими людьми не было преград. Серена словно видела это в моих глазах, и получала удовольствие:
– Ты правда думаешь, что причиной твоих чувств к Кэри является его душа?
– Нет, - осторожно сказала я. Она кивнула:
– Хорошо. Потому что ты действительно сможешь переубедить его.
Эти слова были символическим завершением нашей беседы. Серена надела шлем, и надавила на педаль газа. Ее мотоцикл поднял вверх с дороги пыль, и когда она рассеялась, девушка скрылась за поворотом.
Я подняла голову к небу.
Солнце светило во всю, словно хотело согреть меня. Но чтобы растопить тот лед в моей душе, потребуется не одно солнце, а тысячи-тысячи солнц.
Все те разговоры, все мысли, что были со мной на протяжении последних лет - все правда. Кэри Хейл просто умрет в страшных муках, и даже не придет в сознание. Не "просто был человек, а затем его не стало", а "был человек, со своими целями, страстными желаниями, а затем из-за меня, ему пришлось окунуться в ад, полный боли и страданий, и потом, его не стало". Это все не похоже на счастливый конец, который я так люблю. Потому, что концовку мы не заказываем. И если бы я могла сделать что-то, я давно бы сделала это. Если бы существовало решение, которое помогло бы мне решить эту задачу, я нашла бы его, но вот в чем суть: такого решения не существует. Просто каждый из нас сделал свой неправильный выбор, за который пришло время заплатить.
Глава 17
Я вошла в дом, и уже в прихожей, на меня обрушился ароматный запах лукового супа, - единственное блюдо, которое тетя умела готовить.
– Эшли, куда ты пропала, я звала тебя к завтраку!
–
Она заметила меня, и обмерла на месте.
Я ждала чего-то подобного, но не реакции, будто я вернулась из мертвых, или вроде того. Может, в Эттон-Крик я провела больше недели?..
– СКАЙ!
– заорала тетя Энн и я вздрогнула. Я поняла, что снова ошиблась, пытаясь проинтерпретировать ее эмоции. Тетя в ярости затопала ко мне, и остановилась в шаге от меня, когда я подумала, она уже влепит мне затрещину, или налетит на меня, и примется душить.
– ГДЕ ТЫ БЫЛА?! ПОЧЕМУ ТЫ В ТАКОМ ВИДЕ?!!
– Я...
– ТОЛЬКО НЕ ЛГИ! НЕ СМЕЙ ЛГАТЬ!
– тетя закашлялась в кулак, и помахала ладонями перед лицом, словно неожиданно ее бросило в жар. Она раскраснелась.
– Так. Так... сейчас ты позавтракаешь, и потом расскажешь, почему ты вернулась только сегодня утром! Тебя не было два дня!
Сказав эту уничтожающую речь, она вернулась на кухню. Я поплелась за ней, на ходу придумывая оправдание.
Но... два дня?..
– Я очень зла!
– заявила тетя, будто бы я сама этого не видела. Она усадила меня за стол, налила тарелку супа, и встала над душой, когда я пыталась позавтракать. Я стремительно соображала, какую бы ложь придумать...
– Я не сбегала из дома.
– Я была готова позвонить Биллу, чтобы он заявил о твоем исчезновении.
– Я встречалась с друзьями в Эттон-Крик.
– У тебя же нет друзей, - напомнила тетя Энн. Я уставилась на нее. Да уж, она и бабуля точно родственники.
– У меня есть друзья, - с нажимом сказала я, - просто у вас не было возможности с ними познакомиться.
Тетя выдохнула, словно спустившийся шарик, и выпрямилась. Она пыталась выглядеть рассудительно:
– Ладно, дай мне их номера, я им позвоню.
Мое лицо вытянулось, и я спросила прежде, чем подумала:
– Когда Эшли задерживается, вы тоже обзваниваете ее друзей? Или это лишь моя привилегия, потому что я сумасшедшая?
– Скай, не надо так со мной.
– Тетя еще сильнее расстроилась, и я почти закатила глаза.
Почему я всегда говорю не то, что должна? Мне нужно было просто сказать, что я поступила плохо, и этого больше не повторится.
– Я очень волновалась, когда ты не пришла домой. Я ждала все утро, но ты не появилась. Я думала, тебя сбил грузовик, или похитили, или...
Боже, ей нужно меньше смотреть новости.
– Мне жаль, тетя Энн. Я не хотела расстраивать вас. Со мной все хорошо. Этого больше не повторится.
Она снова плачет, а я чувствую себя чудовищем, которое распыляет в воздухе слезоточивый газ. Тетя обнимает меня, и я обнимаю ее в ответ. Надеюсь, она не засунула мне волосы в суп. Я похлопала ее по спине, чувствуя себя не в своей тарелке, и она, почувствовав мое напряжение, отстранилась.