Истинная Чёрного Дракона
Шрифт:
Оглядевшись, я выцепила фигуру в плаще у самой дальней стены, где народу было поменьше. Ценитель уединения, блин. Но боги, как же я ошиблась на этот счет. Не пройдя и пару шагов, я застыла между столиков, как вкопанная. На меня недовольно посмотрела парочка бородатых мужиков, но пока молчала. Я не обратила на них внимания, потому что мной завладело совсем иное… Даже и не знаю, как можно описать это чувство. Могу только сравнить с тем, что оно походило на то, когда раскачиваешься на качелях слишком высоко, и у тебя в животе скручивается узел не то от страха, не то от перехватившего дыхания. И невозможно определить точно.
На
Почувствовав себя ущербной, расправила плечи и с самым независимым видом уселась напротив зеленоглазого, который что-то мурлыкал на ухо довольно хихикающей девушке. Завидев меня, последняя поджала губы, но промолчала. Ещё бы. Открой она рот, и я вцепилась бы ей в глотку. Видимо, вся гамма эмоций отразилась на моём лице, это и заставило рыжую благоразумно помалкивать. Но что меня так разозлило? Уж точно не то, что брюнет развлекается. Вероятно, всему виной стресс. Да.
К нам подошла разносчица и выжидающе уставилась на меня. Я злорадно ухмыльнулась. Платить всё равно не мне, так что…
– Бутылку спиртного на свой вкус, два бокала под него. Что-нибудь романтичное. – Девушка испуганно на меня посмотрела, но кивнула. Видимо, их меню не подразумевало ничего «романтичного», учитывая количество мужчин в таверне. – А мне жаренного мяса с овощами и десерта с чаем.
А вот и блюдо, которое подают холодным – месть. Зеленоглазый злобно уставился на меня и скинул рыжую с колен, чего я и добивалась. Та в свою очередь хотела было возмутиться, но увидев состояние брюнета, поспешно ретировалась. Долго девице искать утешения не пришлось, её перехватили за соседним столиком, и та переключила своё внимание на очередного «ухажера».
– А не слишком ли ты наглеешь, человечка? – Глаза полыхают адским огнём, а верхняя губа вздернута. Но я не из робкого десятка. Пусть покалечит, пусть убьёт, но молчать не в моём характере.
– Тот же вопрос к тебе. – Спокойно произнесла я, ожидая заказ. – Не трудно догадаться каким образом ты угадал с размером одежды, если сопоставить тот факт, что ты спал со мной в одной кровати.
– На что ты намекаешь, женщина? – Прищурив глаза, брюнет непонимающе уставился на меня.
– На то, что лапать спящую девушку не то что неприлично, но и верх извращения и невоспитанности.
– Тоже мне поборница чести. – Фыркнул парень. – Сдалась ты мне, трогать тебя. Я не настолько пал, чтобы интересоваться людьми, как сексуальным объектом.
– На меня будто ведро с помоями вылили. – Я снял мерки с помощью магии.
Принесли заказ. Вид полусырого мяса, вырезанного в форме сердца, вокруг которого образовалась лужица из не прожаренной крови, вывел меня из состояния обиды и я от души расхохоталась. Но когда разносчица поставила это творение возле брюнета, мой хохот огласил всю таверну. На меня все смотрели, как на душевнобольную, не исключая Рейнирра.
Отсмеявшись, я посмотрела на свой заказ: моё мясо было абсолютно нормальным. Слава богу. Десерт состоял из пирожного и парочки фруктов. Ничего так, для этого мира, и этой таверны в частности, вполне неплохо.
– Спасибо, - от души поблагодарила
Разъяренный, словно дракон, брюнет вскочил со своего места, кинул две серебряные монеты на стол, схватил меня за руку и вывел из таверны на улицу. Там меня бесцеремонно припечатали к стене и угрожающе зашипели в лицо.
– Ты что себе позволяешь, смертная?! – Мне не было страшно. В данный момент я сожалела о нетронутом аппетитном обеде, поэтому дерзко посмотрела на него в ответ. – Ты забыла, что ты тут никто, и стоит мне тебя бросить, как ты станешь одной из таких вот девиц, что должна была меня развлечь? Так вот не забывайся, я милосердием не отличаюсь.
– А что тебя так взбесило, я не пойму? Я вам как лучше хотела сделать. – Что я несу? Убейте меня.
– Ты привлекаешь слишком много внимания и проблем от тебя куча целая, зато пользы, абсолютно никакой!
– Я не напрашивалась идти за тобой, знаешь ли! – Я тоже могу шипеть, он не один такой. – Так что будь добр и имей уважение ко мне. Хочешь обжиматься? Обжимайся с кем хочешь, но не тогда, когда позвал меня спуститься вниз и поговорить со мной.
– Кто тебе сказал, что я буду с тобой разговаривать? Ты пленница, товар, заказ, никто. Называй это как хочешь. Твоё мнение не имеет никакого веса, а уважения ты и подавно не заслуживаешь. – Сказал, будто выплюнул. – В нашем мире люди не имеют власти, не имеют ничего, они - рабы. Максимум чего они могут добиться, так это стать личной прислугой королевских персон.
– Что же тогда я понадобилась наследнику, если выше прислуги мне не светит? – Сдерживая обиду, я пыталась сохранить остатки трезвого рассудка и не разрыдаться от его злых слов, как девчонка.
– Ты не обычный человек, ты из другого мира. Пройдя перерождение, ты обретешь силу, соответствующую наследнику. Люди нашего мира такого не могут. – Злость медленно уходила, уступая место безразличию в его глазах. – Но пока ты просто человек. И в моих интересах оставить тебя такой на всю твою оставшуюся жизнь. А долгой она не будет. Как только закончится этот шартров контракт, я, наконец, перестану нянчиться с тобой, и ты пойдешь своей дорогой. Возвращаться тебе некуда, а наследнику уже будет не до тебя, ему придется разбираться с Богами. Поэтому не думаю, что ты долго протянешь здесь без чьего-либо покровительства. Вы, люди, слишком слабы для того, чтобы выжить в нашем мире.
Я и без него это знала. Не обязательно было выплевывать это мне в лицо. Одно дело, когда ты об этом не думаешь, надеясь на то, что со временем появится шанс, выход из положения, а другое – когда тебя ставят перед реальностью, к которой ты еще не успела подготовиться. Плакать захотелось еще больше, даже больше того, чтобы временно побыть одной, лишь бы только не видеть его лицо, которое я в данный момент практически ненавидела.
– Ублюдок. – Выдохнула сквозь стиснутые зубы.
В тот же миг я почувствовала, что земля пропала из под ног, а моё горло сжимает рука. Воздуха начало стремительно не хватать, но я из последних сил цеплялась за гордость, чтобы не умолять его отпустить.