Истинная для Бога Тьмы
Шрифт:
— Ты же соскучилась, дорогая, я устрою вам теплую встречу.
Бог щелкнул пальцами и их фигуру заволокло золотистым туманом, а потом с яркой вспышкой они оказались на Горном Хребте. Подул холодный ветер, который во все стороны развевал платье Катрин. Она испуганно смотрела на обсидиан, в котором навечно застыло лицо ее любимого. Ниалл пару секунд вглядывался в ее потухшие зеленые глаза, с кончиков которых капля за каплей полились горькие слезы, а потом не выдержал и подтащил ее ближе к брату.
— Что же ты молчишь, Катарина? Поздоровайся с Адрианом.
— Зачем ты делаешь мне больно? — всхлипнула девушка.
Ниалл еле заметно вздрогнул, зажмурившись, и разжал ладонь. Катрин
— Прости. Прости меня. Я обещал не причинять тебе боль. Я не умею по-другому. Ты свободна, я не стану насильно удерживать. Если хочешь, уходи. — Голос Ниалла сел, он сглотнул и продолжил: — Но если ты решишь остаться, я готов меняться. Ради тебя.
Катрин прижалась ближе к широкой груди, окропляя слезами платье Ниалла. Она всхлипнула, отстраняясь, и ответила:
— Я не уйду.
— Тогда научи меня быть нежным.
Бог щелкнул пальцами и они переместились в замок, подальше от Горного Хребта, где под грудой обсидиана навеки застыло презрение в некогда горящих серебристых глазах.
Ниалл к Катрин больше не приходил. С того момента, как они покинули Горный Хребет, Бог проводил ее до спальни, а сам прятался в кабинете, ссылаясь на занятость. Она просила встреч, но секретарь не пускала, говоря, что Повелитель решает серьезные вопросы. Девушку Ниалл просто избегал. Он хотел ей дать время выкинуть из собственного сердца холодные серебристые глаза. Ниалл искренне не понимал, что Катрин нашла в нем? Что вообще в нем всегда находили смертные? Вздохнув, Бог откинулся на спинку пушистого белоснежного кресла — подарок старосты его деревни. Он сидел в голубом шелковом платье с высоким воротником-стойкой и серебристыми ромбиками на манжетах; длинный ультрамариновый пояс обнимал его за талию, а на двух ладонях повязаны бинты (Ниалл тренировался в рукопашном бою с фантомами). Длинные платиновые локоны ниспадали по плечам воздушными змейками. На столике стоял кувшин с белым вином и маленькая прозрачная рюмка. Бог налил себе ароматный виноградный напиток и пригубил. На языке тотчас растеклась пряная сладость, а в груди жгло приятное тепло. Сквозь приоткрытое окно повеяло летней прохладой и Ниалл блаженно прикрыл глаза. Лица коснулись чьи-то горячие пальцы, невесомо погладили острые скулы и шевельнули пряди волос. Бог настороженно затаил дыхание и слегка приоткрыл веки. Когда чья-то ладонь взметнулась вверх, оказавшись в поле его зрения, он схватил ее свободной рукой и вскочил со стула. Стакан с вином рухнул, разливаясь на полу безобразной кляксой. Ниалл завел чужую ладонь за спину, а своей схватил гостя за горло.
— Повелитель! — прохрипела Катрин, тяжело дыша.
Ниалл вздрогнул, лазурные глаза распахнулись, он разжал пальцы и сделал шаг назад.
— Кетти? Ты как здесь оказалась? — пораженно выдохнул он.
— Дверь была не заперта, — сказала Катрин, обернувшись. — Повелитель избегает меня?
Бог сдержал порыв убрать рыжую прядку с лица, которая выбилась из заплетенной косы девушки. Мелкие цветочки, воткнутые в небрежную прическу, придавали ей ангельский невинный вид.
— Для тебя я просто Ниалл, — поморщился Бог. — Мы же сейчас одни.
Ниалл обвел рукой комнату, а затем спохватился, поставил стул рядом со столиком и опустился на него, а девушке уступил свой — мягкий. Она улыбнулась краем губ и присела, сложив руки на коленях, прикрытых
— Вина? — предложил Ниалл.
Катрин кивнула, поставила два стакана вместе, а Бог разлил пряный напиток. Девушка слегка пригубила, а он залпом осушил бокал и тотчас же его наполнил. Они молчали, Катрин изучала красивое лицо Повелителя Солнца, а он смотрел на ткань своего платья, блуждая лазурным взглядом по серебристым узорам. Девушка смотрела на него, словно впервые, и не могла понять, Бог действительно все это время любил ее, или просто эгоистично возжелал назло брату, которого он так ненавидел? Катрин сделала глоток, вспоминая каким жестоким с ней был когда-то Ниалл и как еще недавно просил ее научить быть нежным. Когда она очнулась рядом с Повелителями и Бог поселил ее в отдельную комнату, как зайца в клетку, ее первым порывом было — сбежать. А когда он предложил ей уйти, отчего-то не смогла. Нет, она по-прежнему скучала по Адриану, любила его всем своим горячим сердцем и не простила Ниаллу его смерть. Но как же теперь ей ненавидеть Бога, если лазурные глаза, которых она когда-то боялась, больше смотрят на нее не так? Девушка подняла руку и коснулась пальцами мягкий шелк его волос, заправляя прядку у виска за ухо. Ниалл вскинул голову, в его взгляде читалось недоумение. Он отставил в сторону стакан и спросил:
— Что ты делаешь?
Катрин до конца сама не осознавала, что делает, но ей безумно захотелось коснуться платиновых локонов. Она его боялась, но в последнее время ей все чаще хотелось поймать на себе восхищенный взгляд Повелителя, увидеть его искреннюю улыбку, которая шла ему куда больше, чем хмурые складки на переносице, узнать его душу, спрятанную под вечными льдами Снежной долины, и если не любить, то для начала перестать бояться. Ниалл мягко убрал ее ладонь со своего лица и отодвинулся, прижимаясь к спинке стула. Он затаил дыхание, смотря на полуоткрытые манящие губы.
— Расскажешь мне правду? — прошептала Катрин.
Осмелев, девушка встала со своего места и подошла к Ниаллу. Он смотрел на нее снизу вверх, а она вскинула ладонь и пальчиком коснулась его гладкой кожи на лице.
— Что ты имеешь ввиду? — севшим голосом спросил Бог.
— Почему ты принял решение убить брата?
Ниалл застыл. Лазурный взгляд похолодел, заискрился под пушистыми светлыми ресницами. Уголки губ опустились, подбородок надменно вздернулся. Рука Катрин замерла в воздухе, когда Бог отвернулся от ее прикосновений. В его груди, как спичка, вспыхнул огонь, в животе заворочился клубок злости, а костяшки пальцев побледнели от того, как сильно он сжал в ладонях подлокотники.
— Ты не хочешь этого знать, — холодно заметил Ниалл и залпом выпил вино.
— Хочу, — упрямо возразила Катрин.
— Чего ты ждешь от меня? Раскаяния? Я ни о чем не жалею, Катарина. Повторяю в сотый раз — я тебя возле себя больше не держу. Я думал, ты осталась, потому что чувствуешь ко мне хоть что-то, кроме ненависти. Но, вижу, тебе просто любопытно узнать о судьбе своего любимого Адриана. — Ниалл поднялся, собираясь уйти, но Катрин не дала, схватила его за ладонь.
— Ты сказал, что я полюблю тебя, но как мне это сделать, если ты не хочешь открываться мне?
Ниалл усмехнулся:
— А узнай ты правду, уверена, что будешь готова полюбить, а не продолжать ненавидеть?
Девушка стушевалась под его цепким взглядом, опустила голову. Бог мягко приподнял ее за подбородок и обвел большим пальцем контур губ.
— Почему я? — вдруг спросила Катрин.
— А почему Адриан? — вопросом на вопрос ответил Ниалл.
Девушка не ответила. Бог мягко опустил ладонь, невесомо скользнув пальцами по шее, и сделал шаг к двери, но Катрин твердо воскликнула: