Истинная для дракона. Противостояние
Шрифт:
— Майрин, я не спрашиваю. — Я дернулась, вцепляясь в его руку, но тут же обмякла в его объятьях — комната в одну секунду полыхнула огнем. — Ты — моя. Мое предназначение, мой воздух… — Казалось, кровь вскипела жидким огнем, в груди запекло, сердце зашлось в диком ритме.
Я раскрыла рот, задыхаясь, а он вжал меня в свое напряженное тело, опаляя кожу шеи дыханием: — Я за тебя разорву любого… всех… Только перестань бояться, посмотри на меня! — Он рывком развернул меня к себе лицом: — Я ничего тебе не сделаю, никогда… Но и не отпущу, даже не проси.
— Теперь
Его губы дрогнули в усмешке:
— Может, и так…
— И какие будут пожелания, мой Повелитель? — прошептала презрительно.
— Хочу тебя… Это — первое… — не придал он значения моему тону.
— А второе?
Джинн взглянул в глаза:
— Хочу сына.
— Что?
— Ты родишь мне сына.
Хотя вокруг полыхало, я почувствовала, что иду ко дну, скрученная цепями и запертая в золотой клетке. Воздуха не хватало, грудь сдавило смутно знакомым предчувствием, и сердце остановилось.
— Аршад, — выдавила, испуганно раскрывая глаза…
…и в следующую секунду меня скрутило дикой болью, по щекам побежала горячая жидкость, и я не сразу поняла, что это — кровь. Руки стремительно покрывались шерстью, когти удлинились и почернели, а позвоночник — по ощущениям — вырвали к чертям!
Я рассеянно схватился за чашку с кофе, и та выплеснулась на руки. Сердце который раз споткнулось, никак не желая биться ровно. Зашипев сквозь зубы, я рывком поднялся и направился к раковине, огибая кукольные домики. Алиска весь вечер была образчиком хранительницы семейного очага, не спускала с рук Никиту и параллельно вникала в устройство мира пластиковых куколок Вари и Маши. Девочки стреляли глазками на гостя, но во взрослые беседы не вмешивались. Варя больше напоминала чертами отца, но хитрющий взгляд унаследовала от мамы. Маша казалась мягче, улыбчивее, льнула к Алисе и охотно возилась с младшим братом.
Мария — мать Алекса, тихонько сидела у камина с вязанием. Я замечал, что женщина временами уходит в себя, подолгу смотрит в одну точку, но все же возвращается в реальность и первым делом ищет глазами детей, неизменно улыбается и с облегчением вздыхает.
Хорошо Костя поработал.
Алекс бросал на жену долгие хмурые взгляды, но совсем не из-за ее вечерней выходки. Подумать было над чем.
— Мирослав в курсе, что ты воскрес? — спросил вдруг, когда я вернулся с чашкой за стол.
— Нет, пока знаешь только ты. — Нарастающее беспокойство нервировало, сосредоточиться почему-то было сложно. — Совет в Ванкувере тоже пока не знает ничего, поэтому решай сам, кому первому говорить.
Несложно догадаться, что решит Алекс, но предоставить ему выбор было необходимо.
— Сам поговоришь с Мирославом?
— Мне пока не до этого, — отрицательно покачал головой. — У меня проблемы… — их взгляды встретились, — личного характера. И они приоритетные.
Правящий удивленно вздернул брови, но пожал плечами:
— Ситуация со стычками ведов и зверей стабильно тяжелая. Я бы сказал —
Вот так спокойно и хладнокровно Алекс разложил основные выводы, от которых стыла кровь.
— Одно хорошо — общий враг объединяет, — посмотрел на него в упор Правящий. — Если ты как лидер ведов открыто встанешь на сторону оборотней и объявишь мобилизацию, мы решим сразу проблемы с волнениями. Джинны такое могли предугадать?
— Нет, — покачал головой. — Джинны действуют исподтишка и открыто конфликтовать не будут.
— Это из-за тебя пошел такой перекос, что они подняли голову? Из-за того, что ты исчез?
И снова проницательность Алекса удивила.
— Да.
— Ты изменился, Зул, — вдруг заметил Алекс. — И я не про внешность.
— Меня многого лишили, — усмехнулся растерянно.
— Тебе видней, но… ты… пообтесался, что ли. — Хоть Алекс и улыбался, его взгляд невыносимо пронизывал. — Раньше мне так не хотелось… вышвырнуть тебя с моей территории. Подавляешь. Понимаешь меня?
— Ценю, — признательно склонил голову. Пообтесался, значит. Почему нет? Лучше поздно, чем никогда.
— Зул, еще кофе? — подошла Алиса.
Конечно, она не упустила ни одного слова из беседы и вовремя пришла закрепить положительные решения своего мужчины. Алекс сгреб жену в объятья, взглядом давая понять, что его личная сатисфакция еще впереди, и Алиска закусила губы, сдерживая улыбку. Оставалось лишь радоваться за этих двоих, и…
…сердце вдруг больно ударилось о грудную клетку и зашлось, как шальное. В сознание ворвался дикий страх. Я ясно услышал ее сдавленный крик: «Аршад…»
Дернулся, хватаясь за голову, и грудь разорвало от боли. Ее боли.
«Оборачивается… — догадался. — И смертельно этого боится!»
Я замер, сконцентрировался на ее эмоциях и со всей силы дернул их на себя. Не должна она расплачиваться за мои ошибки так жестоко! С трудом разлепил глаза и бросился к двери, еле обогнув Алису и едва успел выбежать во двор, как меня будто разорвало пополам. Кажется, снес небольшую елку, когда раскрыл крылья, повалил забор и рухнул сверху на навес, завалив поленницу.
Как же хотелось умереть! Я взвыла в ужасе, раскрыв губы и чувствуя, что удлинившиеся клыки уже не помещаются во рту. Держал только взгляд Джинна. Отчаянный, собранный и жесткий. Он вдруг сжал меня сильнее, впечатывая в свою грудь, несмотря на то, что когти вспарывают его плоть, и, оперевшись о стену, сполз со мной до самого пола:
— Майрин, — шептал на ухо, — тише, я тебя не брошу, малышка, — рывком втянул воздух, когда мои кисти свернуло от судороги и когти вошли глубоко в его плечи. — Тише, все будет хорошо, успокойся, я с тобой, я тебя не брошу. Вместе мы все преодолеем… Люблю тебя больше жизни…