Истинная дочь варвара
Шрифт:
– Представляешь! – прохныкала истла. – Прихожу в свою комнату после трех лекций, двух практик и трех занятий по военке. Это же не учебный день, а просто пытка какая-то! И вот прихожу я вся никакая, собираясь бросить сумку в одну сторону, кости – в другую, а тут выходит эта фифочка. Вся такая расфуфыренная, раскрашенная, как фотоМордель! Да-да, именно вот Мордель, а не модель, как она о себе думает и спокойно так заявляет: «Сегодня ночью придет мой парень. Так что переночуй, пожалуйста, у подруги».
На этом месте истла сделала страшное лицо. Будто слово «подруга»
– Я этой заразе говорю: «Какие подруги? Я ж недавно поступила на учебу! Перевелась из Академии Всего и Ничего! Потому что не получалось у меня там Ничего». Ладно, еще слабый дар почвенника обнаружился. Можно, сказать, повезло. Иначе вообще отправили бы домой… А фифа мне в ответ: «А ты, мол, просто попросись к кому-то из соседей!» Нет, ну ты представляешь?
Я представила, как эта загогулина-девица, с носом крючком и подбородком торчком в мешковатых брюках и водолазке невнятного цвета среди ночи ломится к соседям. Если попадется парень, боюсь, он начнет опасаться худшего – попытки насилия. Сложно представить, чтобы на такую девушку кто-то позарился добровольно. Впрочем, как и на меня в тот период жизни. Это я отлично понимала тоже и оценивала себя трезво. Если попадется девушка, так вообще может принять гостью за домового или кого пострашнее. Огреть магией или того хуже – чем-нибудь тяжелым, вроде шкафа. В общем, предложение с подвохом. Видимо, сальфийка всерьез решила избавиться от соседки, понравилось ей жить одной. А тут незадача! Да еще и парней водить некуда! Просто кошмар!
В общем, разрешила я Ластине поселиться у меня. Не выдержало доброе варварское сердце. Да и казалось тогда – лучше решения не придумать. Я – изгой, Ластину одногруппники моментально назначили омегой. Минус на минус дает плюс. И поначалу так оно и происходило. Мы вместе гуляли, вместе отрывались на дискотеках, вместе увлекались очередными видами спорта. Например, бегом в догонялки за невежливыми одногруппниками и превращением оных в вежливых. Я делала это простым и привычным способом – кулаками, Ластина – нытьем. Истла принималась жаловаться на жизнь, надрывно рассказывать, как тяжко пришлось ей одной с отцом. И уже минут через пять виновники наших несчастий молили, чтобы я их побила. Но я дошла до невиданных высот садизма. Связывала их, тащила к нам в комнату и уходила часа на четыре. Все это время Ластина делилась душераздирающей историей своей жизни. Похожей на мою, но с той лишь разницей, что мужские забавы у истлы не получались, а к женским отец ее близко не подпускал. В итоге – девушка ни драться, ни флиртовать не научилась. Контрольным выстрелом Ластина демонстрировала свое «неумение» – косила глазами, подмигивала так, что чудилось – у истлы свело все лицо и самые стойкие варвары просили пощады. Так мы развлекались ровно до одного счастливого момента. Когда на Ластину вдруг обратила внимание первая красавица потока – истла
Мы как обычно пришли на пары раньше всех. А что еще делать девушкам, которые не щебечут с подружками о вчерашнем свидании и не хвастаются тем, «какую очередную супермодную шмотку отхватили на распродаже»? Царринда, как на грех тоже решила раз в жизни не опоздать. Наверное, ей просто надоели старые развлечения, и королева потока решила испробовать нечто новенькое. Например, прийти на занятие вовремя. А что? Вдруг понравится! Так глядишь и во вкус войдешь. И вот вошла она в полупустую аудиторию и обнаружила нас. Вернее, Ластину. Меня Царринда знала давно. И помнила лучше некуда. Вернее, хорошо помнила ее скула, на которой целых двадцать минут красовалась гематома. Сразу после того, как мне в красках объяснили, какая у меня плохая кожа и глубоко посаженные маленькие глазки. С тех пор Царринда больше не пыталась раскрыть мне «маленькие глазки» на большие недостатки внешности. А вот Ластину она еще не видела. Не мудрено! Наша королева целые сутки провела в медкорпусе, наращивая слегка надломленные на военных тренировках зубы. Царринду не любили многие, но открыто выражать свои чувства не рисковали. Зато на тренировках делали это с огромным удовольствием и пылом, порой не свойственным их расе. Вот так Царринда и проводила дни в медкорпусе, «ремонтируя внешность», как выражался мой отец.
Ластина только перевелась в нашу группу из соседней – решила, что жить вместе нам мало, учиться вместе – вот настоящий кайф. Я не возражала, хотя особого смысла не видела тоже. Мне соседкиного нытья хватало и в свободное от пар время… Но ей видимо хотелось заполнить собственными душераздирающими рассказами все мои дни до предела.
Королева-истла прищурила свои темно-карие глазищи, откинула за спину идеально отглаженную гриву, сверкнула белозубой улыбкой и направилась к нам. Вначале я немного опешила от такого знака внимания со стороны знаменитой Царринды. И пока та, мерно покачивая крутыми бедрами, постукивала каблучками по ступенькам амфитеатра, я недоумевала – что могло понадобиться королеве потока? Особенно после знаменательной встречи ее скулы с моим кулаком! Но у Царринды нашлись свои способы мести. Она выпятила пышную грудь в вырезе узкой белой рубашки, поправила поясок на тонкой талии, юбку, что едва прикрывала бедра и приостановилась возле нашего ряда. Еще несколько секунд я думала – королева забылась, что-то перепутала, в конце концов, еще не отошла от удара в зубы. Мало ли как эти хлюпики получают сотрясение мозга. Может им одного хука в челюсть достаточно, чтобы потрясти мозг до самого основания черепа. Чего я только не передумала, наблюдая, как Царринда позирует возле нашего ряда и… даже лезет к нам.
Ластина и вовсе выпрямилась, будто шест проглотила и смотрела на королеву потока такими глазами, словно прямо под ее окнами сотни обнаженных скандров пели серенады и играли на гуслях.
Царринда присела рядом с Ластиной и произнесла так сладко, что мне срочно захотелось запить лимонным соком:
– А ты ведь новенькая? Я тебя раньше не видела…
Конец ознакомительного фрагмента.