Истинная моего брата

Раевская Ада

Но в голове творился полный бардак, я ни на чём не могла сосредоточиться. Когда попробовала выполнить один из старых заказов коллеги “на пробу”, то ощутила, будто бы никогда по профессии и не работала. За несколько месяцев сидения ровно на пятой точке я, кажется, беспробудно отупела.

Зато подгузники меняла я уже с закрытыми глазами, смесь разводила на глаз, а разговаривать была способна только о том, как мило Анечка с Андрюшей хватают друг друга за ручки.

Нет, я любила детей, очень. Но как-то оказалась не готова к тому, что они займут всю мою жизнь, заполонят

собой каждый уголок моего сознания. Мне было страшно представить, что когда они повзрослеют, то им будет стыдно за то, что их мама из себя совершенно ничего не представляет.

И я не собиралась вечно сидеть на шее у Марии Александровны, Николая Георгиевича и Кирилла. у меня в планах был обратный переезд в свою квартиру. Конечно, я не собиралась ограничивать их общение с детьми, но всё-таки я слишком привыкла быть самостоятельной, чтобы мне не было стыдно за своё вечное здесь пребывание и “ничегонеделанье”.

Настал день первого посещения педиатра в клинике. Я записала и себя к врачу, так, на всякий случай.

Мы решили, что поедем с Николаем Георгиевичем и, конечно, с детьми. Он шарахаться от них уже давно перестал, даже спокойно уже брал на руки, порой и обоих разом, разговаривал даже, как он выражался, как с настоящими людьми.

В общем, в этот раз в машину вы погрузились спокойнее, в клинику тоже доехали без происшествий. У врача нас ждали.

Детей взвесили, измерили им рост, послушали. В итоге вышли из кабинеты мы быстро, врач даже сказал, что в следующий раз, как предполагалось, через две недели, а потом уже раз в месяц, как с обычными детьми. Вес набирали Аня с Андреем одинаково, росли тоже, и всё было в пределах их особой альфчьей нормы.

Пока я была на приёме у гинеколога, которая, осмотрев меня, удивилась моей регенирации и сказала, что почти никаких последствий родов не наблюдается, Николай Георгиевич уже “упаковал” детей в люльки.

Когда я хотела взять одну, он шутливо хлопнул меня по руке:

— Нет, голубушка, ручки убери, сегодня это мои внуки, — он шутливо прищурился. — Вон, обернись, мы тебя сдаём в плен, раньше чем через сутки не возвращайся.

Механически, ни о чём особо не думая, я обернулась и с удивлением обнаружила, что в коридор вошёл никто иной, как Кирилл.

— В какой плен?.. — тупо переспросила я, а ответил мне тот, к кому, собственно, меня в плен и сдавали:

— В развлекательный. Поведу тебя по магазинам, в кино и на каток. А дети будут спокойно посапывать в кроватке под наблюдением бабушки и дедушки.

Я хотела было возмутиться, но не успела, как Николай Георгиевич подхватив люльки, заявил:

— К машине пошли, поможете мне дверь открыть, и потом чтоб я её не видел сегодня больше!

Его возмущения, конечно, были наиграны, чтобы это понять, хватало и тех жалких крох, что остались от моих мозгов, вот только цели этого балагана я не понимала:

— Да что вообще, блин, вы тут устроили?! — не выдержала я, когда мы спустились с крыльца клиники. Даже ногой, кажется, топнула. — Какой плен, зачем?

Николай Георгиевич посмотрел на меня, как на самую настоящую дурочку.

— Дорогуша, ты себя в

зеркало-то видела? Нет? Вот именно, что нет! Ты мать-героиня, конечно, но тут на статус героев есть ещё претенденты, а ты пока выигрываешь лишь в номинации “Упырь Года”. Ничего с твоими головастиками не случиться, а ты отдохнёшь, Кир просто проследит, чтобы ты не отлынивала и не изводила себя.

Мы уже были на парковке, Кирилл помогал отцу с люльками, а я стояла каменным изваянием, не в силах даже пошевелиться. но Кирилл и меня в оборот взял: обхватил ладонями за плечи и мягко стал подталкивать к своей машине. Всё, что я успела сказать, это:

— Позвоните, как доедете!

Глава 11. Ева.

Я села в машину Кирилла, даже не в силах сопротивляться. И думать ни о чём не могла, в голове царила паника. Я только из-за того, что стала “тормозить” не начала с боем отвоёвывать детей у их деда. Ну, и ещё из-за того, что понимала, что он им точно не навредит.

— Какого хрена это было? — спокойно спросила я, наконец выйдя из ступора.

У Кирилла было настолько приподнятое настроение, что, кажется, моих сил было недостаточно для того, чтобы его испортить.

— Такого. Не переживай ты, папа доедет, позвонит, а завтра вернёшься. Зато будешь отдохнувшая, — и он поспешил перевести тему: — Выбирай, или по магазинам, в кино и на каток, а потом отсыпаться, или отсыпаешься, потом куда успеем.

Я вздохнула и заявила:

— Домой ко мне поехали, там вещи заберу, не хочу по магазинам. А потом в кино и отсыпаться, — мой собственный план меня устраивал больше всего, раз все-равно все за меня всё решили. — Катальщик из меня все-равно никакой.

— Ну, в следующий раз, значит, — равнодушно пожал плечами мужчина, заставив задуматься.

— Какой ещё такой “следующий раз”? — вкрадчиво поинтересовалась я. — А меня спрашивать тут никто не собирается?

По тому, как демонстративно этот хвостатый мерзавец закатил глаза, я поняла, что моё мнение и правда никого не интересует.

Обидно, однако.

— Между прочим, у тебя может начаться послеродовая депрессия, — назидательно проговорил Кирилл. — Это ведь не шуточки, должна понимать! Психолог сказал, что если у женщины муж совсем мудак, то послеродовая депрессия может никогда и не закончиться! Мужа у тебя нет, но мы с родителями решили, что мы не мудак, на произвол судьбы тебя не кинем, поэтому буду тебя иногда вытаскивать, а мама хотя бы вдоволь на внуков налюбуется, вкусит радость бытия бабушкой.

Я запуталась в этих депрессиях и мудаках и понимала только одно: я чертовски устала, и с этим нужно что-то делать, потому что уставать, ничего не делая, — это ненормально.

когда мы подъехали к подъезду моего дома, я кое-что поняла:

— Я же не говорила адрес, — откуда Кириллу было знать, где я живу?

Ответом мне послужило сначала молчание, а затем короткое:

— Я кое-что о тебе узнавал.

И всё, больше я ничего не добилась.

Ключи от квартиры у меня, к счастью, были всегда при себе, так, на всякий случай. Вот и пригодились.