Истинная моего брата
Шрифт:
Машину повело, начало таскать по дороге, развернуло, после чего те четверо выстрелили ещё и по передним колёсам. Я мёртвой хваткой вцепилась в люльки с детьми. Те, несмотря на то, что машину трясло и то и дело нам приходилось наклоняться, не проснулись. Будто бы чувствовали, что их слёзы и крики сейчас никому не помогут.
Ещё до того, как машина замерла на одном месте, я догадалась сделать то, что после нас и спасло: написать СМС-ку Кириллу. Машина воткнулась в знак километража, и я, увидев число “43”, указала его
Машина, благодаря столбу, больше не вихляла по дороге, люльки с детьми я удержала… Николай Георгиевич выглядел потрёпанно, но, похоже, сидеть и ждать в машине, что будет дальше, он не собирался.
— В машине сиди, — буквально рыкнул он мне, вышибая дверь со своей стороны и на ходу начиная превращаться в зверя. Зрелище было жутким, но я не могла оторвать взгляда, и даже заднее стекло не очень-то мешало обзору…
Вот только почему наши обидчики совсем не волнуются? Они ведь точно не альфы, не знаю, почему я так в этом уверена, но они не альфы. А если даже это чистокровные оборотни, они не смогут тягаться с матёрым альфой, который, к тому же, в бешенстве.
Что-то тут не так…
И я это “не так” я заметила буквально в последнее мгновение: по бокам от дороги был лес, и там спрятать можно было хоть роту солдат.
Семь волков затерялись в сугробах без труда.
Те четверо, которые в нас стреляли, продолжали палить в альфу, но тому это не причиняло особого дискомфорта, он уже почти обратился и готовился порвать всех на куски.
Но приближающееся “подкрепление” он тоже заметил. И, дёрнувшись в их сторону, пропустил выстрел в уязвимый, пока что, живот.
И в это мгновение я поняла, что у него нет ни единого шанса. Его уже ранили. А противников много, пусть даже они и далеко не альфы, а может даже и полукровки.
— Нет… — прошептала я, когда семеро волков кинулись на раненого, не имеющего возможности излечиться до конца, альфу.
Смотреть на то, что происходило дальше, было невозможно, и я, зажмурившись, закрыла лицо руками.
Но слух меня подводить не желал: я слышала рыки и визги, и понимала, что сейчас там убивают дедушку моих детей.
Кто устроил этот ад?!
Этот вопрос я успела себе задать впервые и сразу же нашла на него ответ.
Отец, кто же ещё-то.
Будто бы повинуясь моим мыслям, он буквально возник недалеко от машины. Я услышала его шаги. И шаги мамы, которая тенью следовала за ним.
Ненавижу!.. Как же я их ненавижу! На месте Николая Георгиевича должны быть они!
А отец всё приближался. При этом он улыбался мне тепло и открыто, как маленькой девочке, будто бы не по его инициативе происходит то, что происходит.
Мне хотелось взять и растерзать его, но я продолжала сидеть в машине, потому что рядом со мной были мои дети.
Но откуда я могла знать, что у моего собственного отца совсем мозги уже отшибло?
Мама, которая с каждым шагов всё больше и больше отстранилась от отца, даже не пыталась изображать благодушие. Ей не нравилось насилие, хотя она была вполне на него способна.
И вот, они оказались совсем близко у машины, как раз у выбитой Николаем Георгиевичем двери. Отец сел на водительское сидение и повернулся так, чтобы видеть меня.
— Здравствуй, дочь, — улыбнулся ещё шире он. — Как дела?
Я старалась сохранять спокойствие и сидеть таким образом, чтобы в случае чего суметь защитить детей от этого безумца.
Мама осталась стоять снаружи. Она лишь иногда поглядывала в мою сторону, но тут же отводила глаза, стоило мне взглянуть на неё. Радовало то, что ей хотя бы немного стыдно.
— Зачем ты всё это делаешь? — прошептала я, посмотрев на отца. Он нахмурился и поджал губы, отворачиваясь. Я, что ли, н ашею ему кинуться должна была? Ему прошлой нашей встречи не хватило?
— Ты такая дурочка, — он усмехнулся, будто бы с тоской. — Я тебе лучшего желаю.
И тут я не выдержала:
— Ты желаешь мне лучшего, пытаясь при помощи своих прихвостней убить дедушку собственных внуков? Сомнительное “лучшее”, знаешь ли!
Отец скривился.
— Это, — он поморщившись указал на люльки с детьми, — Мне не внуки!
Снаружи никак не утихал шум. Слышались даже пара выстрелов, но сразу же после них альфа возвещал округу яростным рыком. Он боролся… Надеюсь, он сможет выстоять.
— Тогда, и я тебе не дочь! — воскликнула я. — Что тебе от меня надо, а? Ты же нашёл себе “братьев по разуму”! Вот им иди и рассказывай, какие альфы нехорошие.
Этот… не знаю как его назвать, вздохнул.
— Ева, дочка, одумайся, — он будто бы молил меня. — Мы избавимся от твоих ошибок, ты найдёшь себе мужа человека или, хрен с ним, оборотня… И будут у тебя нормальные дети, а не монстры в пелёнках…
Я не сразу поняла смысл его слов. А когда до меня дошло, то я едва не задохнулась.
— Да ты ебанулся в край! Я тебя прикончу сейчас, ты это вообще понимаешь?!
Я уже и правда поднималась с сидения, насколько это было вообще возможно, надвигаясь на отца. На руках у меня ногти превратились в когти, во рту выросли клыки, а мышцы были готовы напрягаться до предела в тот момент, когда я буду сворачивать ему шею. Он не посмеет тронуть моих детей!..
Но, в тот момент, когда я почти добралась до отползающего отца, у меня его вырвали прямо из-под носа. Я хотела было разъярённо рыкнуть, но замерла на месте, подняв взгляд.