Истинная пара: а вампиры здесь тихие?

Колесникова Валентина Савельевна

Ступени оказались скрипучими от старости, широкими, покрытыми выцветшим ковром темно-бордового цвета. Пыли не было — ее явно недавно протерли и мне показалось, что я находилась в этом доме не совсем законно.

Внезапно я заметила проблеск света чуть вдалеке. Аккуратно подойдя на цыпочках, я медленно открыла заветную дверь, и тут же замерла на месте.

Василина стояла возле зеркала — бледная, измученная. Она смотрела на свои изувеченные крылья, кусала губы, с силой сжимая кулаки и плакала. На них не было перьев, валькирии ничего не оставили,

лишь изломанный изодранный костяк, который, судя по всему, уже не возможно восстановить…

С ее отражением было что-то не то… Девушка выглядела… взрослее… она медленно повернулась ко мне:

— Я рада, что с тобой все хорошо, — ее губы потрескались, голос казался сиплым, — давно очнулась?

— Только что… — Василина опустила руки, которые выглядели до ужаса худыми. Я не понимала, что еще с ней сделали и не представляла, что она сейчас чувствует, — что… что с твоим телом?

— Жизнь валькирии заключена в крыльях, — еле слышно прошептала девушка, — нет крыльев, нет долгой жизни. А я свой человеческий срок давно прожила, так что время в скором времени возьмет свое.

Меня словно скинули со скалы. Толкнули в самую пропасть. Я смотрела на нее и не могла понять, как поступить дальше и что делать.

Медленно пройдя в комнату, я аккуратно взяла подругу за руку и мы вместе сели на край кровати.

— Прости меня, Марианна, — она плакала, — я втянула тебя в мир магии и вскоре не смогу быть рядом. Я не проживу долго. Я так хотела с тобой попрощаться…

Слова застряли в горле, глаза мгновенно наполнились слезами и меня затрясло. Обняв валькирию, я пыталась не показывать своих слез, не хотела, чтобы ей стало еще хуже, но никак не могла справиться с эмоциями.

— Что произошло?

— Воэр появился в самый последний момент. Ньяла занесла руку для того, чтобы отрубить крылья, но не успела, он помешал ей. Они сражались очень долгое время, он защищал меня, пытался при этом залечивать раны. — Василина сделала глубокий вдох, затем продолжила говорить, — колдун не знал, где находится логово валькирий… никто не знает, даже ведьмы. Он проследил за Риммой, понимал, что не успеет к началу ритуала, но надеялся, что жизнь мне спасет. И он спас то, что от меня осталось, дав возможность проститься с теми, кто мне дорог. Он сумел выкрасть меня, утянул за собой, почти сам попал под удар и не переставал лечить, но крылья уже не восстановить, а без них я лишена источника жизни.

— Михаил… — тихо произнеся его имя, я поняла, что сделала это зря… Василина дернулась, но все же ответила:

— Ищет варианты, думает, как меня спасти, но я знаю, что все впустую.

Больше мы не разговаривали, просто молчали, сидели рядом. Василина легла ко мне на колени, я осторожно гладила ее по голове, перебирая выцветшие, потерявшие блеск волосы. Она старела на глазах, словно высыхала и Михаила не было рядом… Так нельзя…

Слезы продолжали литься из глаз, справиться с ними было не возможно.

— Это только начало, — Мария никогда не станет

утешать, не при ее жизненном опыте, — Василина будет не единственной, кого ты потеряешь.

Я ничего не ответила, так как знала, что подруга услышит мой голос, а пугать ее присутствием Розенкранц в такой период мне не хотелось.

Василина будет не единственной, кого я потеряю… Я понимаю это, но не могу осознать. Я не видела смерть своими глазами, не ощущала последнего вздоха, не задумывалась над тем, что возможно никто из нас не выживет. Живя в своем волшебном мире, полагаясь на других, я всегда считала, что в мире магии добро побеждает зло. А жертвы… какие жертвы? Это же моя сказка — в ней не бывает жертв…

Как оказалось, жизнь — это всего лишь путь, и у каждого из нас единый финал — смерть. Не важно, человек ты или существо. Даже те, кто, как мы считаем, обладает бессмертием, в конце концов умрет — от чужой руки или от своей собственной, не выдержав скитаний.

— Знаешь, когда я осталась одна в той башне, — голос Василины был спокойным и ровным, и это напугало меня, — я думала о том, что Хартманн придет. Что он спасет меня, но этого не произошло.

— Его и Леонида держали вампиры, обладающие необычными способностями…

— Я знаю, мне Воэр рассказал. Сам Михаил молчит, он винит себя и я это вижу. Знаешь, я все равно его ждала, так хотела увидеть, хоть и осознавала на тот момент, что это невозможно. Я думала о том, что умираю среди врагов, понимаешь? Я — валькирия, которую хотели убить свои же. Я прожила долгую, насыщенную жизнь в полном одиночестве — в ней не было любви, я даже не задумывалась об этом. И когда появился Хартманн, я восприняла это все в штыки.

— Ты хочешь быть с ним сейчас?

— Очень…

— Где он?

— Он пытается осознать. Оборотень приходит, смотрит на меня, но не может войти. Я слышу его дыхание, например сейчас…

Василина не ошиблась — Михаил застыл в дверях уже довольно долгое время — я видела его, но вот девушка смотрела в другую сторону. Мужчина казался очень уставшим, обескураженным. Он не понимал, что можно сделать, не видел выхода, мучился из-за этого и не спал сутками, вновь и вновь пытаясь найти способ продлить Василине жизнь. Его глаза были красными, воспаленными, на лице застыла глубокая печаль, которую он всеми силами пытался спрятать, чтобы валькирия этого не видела.

Он молча зашел в комнату, я уступила свое место и тихо вышла, прикрыв за собой дверь.

Сделав глубокий вдох, я медленно опустилась на пол, облокотившись о стену и беззвучно рыдала.

— Ее не спасти, — спокойно заметила Мария, — приготовься потерять валькирию.

— Разве к такому можно быть готовым?

— Можно. Когда целиком и полностью запечатываешь свое сердце, зарываешь чувства и отбрасываешь свою душу в сторону. Для тебя сейчас идет война, в которую втянуты многие. Твоя задача выжить, чтобы их жертва не оказалась напрасной. Во всем есть смысл, Марианна. Во всем!