Истинная пара дракона
Шрифт:
Все было совсем не таким, каким мне представлялось. Атмосфера казалась слишком… натянутой. Неестественной. И не было этого чувства одновременно страха за очередную Кирсову авантюру и дружеского веселья. И когда Арину отвели к дальнему дереву и начертили защитный символ, объяснив это возможностью волновой отдачи, что-то во мне дрогнуло: неприятный холодок обжег внутренности. Арина выглядела заинтригованной, но и на ее лице мелькнули нотки обеспокоенности.
— Ты ведь знаешь, что делаешь, да?
— Более чем, — решительно отчеканил друг, становясь в удобную для него позу. Руки ввысь, глаза
Интересно, насколько это будет глупо, доверять магичить неопытному первокурснику, пусть и, бесспорно, сильному магу, явно непростой ритуал? Да еще и притом, что вовсю вопит интуиция: что-то не так! Думаю, верх идиотизма… И ритуал начался.
Я окончательно уверилась в том, что происходящее нечисто слишком поздно. Когда мой крик и крик Арины слились в один, когда тело заледенело, и заклинание Кирса оборвалось единственным четким и понятным для меня словом в заклинании, прозвучавшим холодным приговором "suscipe mortem".
"Прими смерть".
Дорогие читатели, к вам просьба. Если вы добавили в свою библиотеку, не поленитесь и оцените заодно книгу лайком. Особенно можно отметить комментарием, ведь мне любопытно Ваше мнение о сюжете.
Часть шестнадцатая. О предательстве и смерти
Я думала, что этот ослепительно-белый свет, яркой вспышкой закрывший собой мир, и есть "свет в конце туннеля". И тело, стремительно немеющее, теряющее чувствительность, лишь подтверждало это.
Я думала, что это моя смерть. Даже не успела толком осознать боль предательство пусть и не самого близкого, но все же друга. И почему-то последним, что меня укололо, была испуганная мысль "дракон будет в ярости".
Но единственное, в чем я оказалась права — дракон, появившийся в портале этой самой белой вспышки после того, как в моих глазах, все еще широко распахнутых, прояснилось, действительно был в ярости. Он был в диком, безумном гневе, когда смотрел… на меня. А я висела в воздухе, не способная даже моргать раскрытым в немом крике ртом пытаясь ловить воздух, чувствуя магическую петлю на горле, парализованная странным заклинанием, и в этот короткий, кажется, миг, когда его взгляд встретился с моим, мне стало почему-то невыносимы страшно. Меня не пугала так смерть, как ввергло в панику понимание того, что после всего этого я обязательно получу по полной программе. Сильнее наказания, чем то, что мне без слов обещал дракон, маленькая избалованная леди Мариабелла Аймит еще не знала никогда.
А потом Кирс бросился. Не бежать, как было бы разумно, а вперед, прямо на полувоплотившегося, в боевой форме, дракона… С кинжалом. Если кто здесь и был идиотом больше, чем две доверчивые самоотверженные адептки, так это, пожалуй, он.
Дракон обернулся. Я не сомневалась, что сейчас мой бывший товарищ полетит куда-то далеко. Например, к тому дереву, где что-то кричала Арина, пытаясь преодолеть мешающий ей защитный символ (как оказалось, защищал он не ее от угрозы, а Кирса от помех). У меня не было совсем ни капли сомнения… Но когда Шайкан дернулся, и кончик длинного лезвия прорезал плащ, уверенность вытеснилась шоком, а тот быстро сменился ужасом.
Драконы
Он просто не может пострадать! Почему же тогда не успел отразить удар, почему не двинулся с места, пока кинжал не пронзил цель?
— Suscipe mortem, — выдохнули синие губы напавшего, прежде чем магистр, отмерев, наконец-то ударил. Кирс полетел не так уж далеко, но этого уже и не требовалось — стремительно коченеющее, синеющее от некого принятого яда, мертвое тело грузно упало в нескольких метрах от нас, и все заклятья пали вместе с ним.
А я, падая в объятия Шайкана, стремительно осознавала, что ритуал был изначально не для меня. "Принять смерть" предназначалось дракону.
Меня переместили в мою комнату и опечатали заклинанием ее прежде, чем я успела хоть что-то ему сказать. Он не произнес ни слова, просто положил в постель, мазнул непроницаемым взглядом, проверяя, цела ли я, и исчез снова в портале. Не передать словами, сколько времени я провела, терзаясь в неизвестности. Как он держался? Как с настолько серьезной раной он двигался так непринужденно, хотя кровь, проступившая на черном плаще, запачкала даже мою одежду за несколько секунд, что я была на его руках? И порталы… Как он мог столь бездумно использовать такого уровня магию в своем состоянии?!
Я готова была лезть на стенку. А что с Ариной, вдруг ее там и бросили, и она одна через лес идет? Она, наверное, с ума сходит не меньше, чем я, а рядом труп.
Я готова была лезть на стенку и выть, проклиная себя и свою глупость, бредовый, практически беспочвенный стыд, из-за которого не сделала самое умное, что могла бы — просто попросить помощи у своего лорда. Своего. И он бы не отказал, ведь он так… Любил?
О, демоны, а что, если он и правда умирает?!
Чувство вины сжирало меня изнутри. Я почти не думала о Кирсе, старательно гнала от себя переживания из-за его дезертирства. Пребывая в полнейшем аффекте, я даже не волновалась о его кончине. Все терялось на фоне собственной вины перед… драконом.
Наверное, я была близка к тому, чтобы начать уже не грызть (вообще первый раз от нервности занималась такой гадостью), а по-настоящему есть свои ногти, прежде чем замок на двери щелкнул снаружи. Опьяненная радостью, я бросилась к нему, но на пороге показался не беловолосый мужчина, а седобородый старик. Я смутно вспомнила, что видела его несколько раз на праздничных церемониях. Магистр Эрнард, декан некромантического факультета и заместитель ректора, а также один из архимагов преподавательского состава.
— Адептка Аймит, мне нужно проводить вас к ректору, — скрипуче, сухо произнес он, поглядев на затормозившую меня с высоты своего положения. При том, что ростом я была выше. В мутно-дымчатых глазах, не особо скрываемое, виделось пренебрежение. Почему? Это не было просто горделивой привычкой, а именно личностное, как будто я успела ему насолить. Хотя могла ли я назвать себя незаслужившей подобного отношения? Нет, я доставила массу проблем.
Обескураженно кивнула. Как бы ни было тревожно от упоминания нашего великого, уже покинуть наконец комнату для меня было спасением. А ректор должен ответить на все вопросы. По меньшей мере про Шайкана.