Истинное волшебство. Дар Кощея
Шрифт:
– Я здесь не для всего вот этого. И восхищаться волшебством могут только такие, как Громова, – неприятно усмехнулся он.
– Какие? – сложила руки на груди Ева, замирая от мысли, что в школе никогда не стала бы ввязываться с ним в спор.
– Да вот такие, – Жаров указал на нее, будто это все объясняло, а потом добавил, брезгливо кривя губы: – Такие, которые носят на рюкзаке герб РАВ, а на переменах по роликам из инета пытаются научиться передвигать стирашку по парте.
– Это было в шестом классе! – заливаясь краской, крикнула
Ева попыталась передразнить его тон, но он смотрел так обидно, что она поняла: еще чуть-чуть – и она просто разревется.
– Знаешь, Жаров, ты меня достал! – прошипела Ева.
– Жаров? – уточнил незаметно подошедший вместе с Ликой Никита и уставился на Женькин бейджик, будто до этого не обратил на него внимания. – Матвей Семёнович тебе, случайно, не родственник?
С одной стороны, Ева вздохнула с облегчением оттого, что появление Никиты свело ссору на нет, а с другой – она втайне надеялась, что Никита за нее заступится. За нее никогда никто не заступался.
– Дядя, – хмуро признался Жаров.
– Ничего себе! Что же ты сразу не сказал?
Эта новость вызвала такой восторг у Никиты, что Ева, отложив обиду до лучших времен, заново пригляделась к Жарову, но ничего необычного в нем не увидела. Жаров как Жаров. Хотя о том, что кто-то из его родственников известен в волшебных кругах, она понятия не имела.
– А я бы и сейчас не говорил, но дядя все равно спалит. Идемте уже размахивать волшебными палочками или что вы тут делаете?
Никита тепло улыбнулся.
– Я понял тебя, – неожиданно произнес он, но ни с Валерой, ни с девочками тайным знанием о Жарове не поделился. Зато сказал: – Давайте договоримся сразу: все свои разборки оставляете на потом. Волшебство – это не просто размахивание палочкой. Это возможность изменить мир вокруг. Пусть и минимально. И как думаете, сколько человек, чувствуя на кого-то злость или обиду, изменят мир в лучшую сторону?
В коридоре повисла тишина.
– Прости, Громова, – неожиданно произнес Жаров и, увидев обалдевший Евин взгляд, пояснил: – Ну, я просто не хочу превратиться в лягушку.
– В жабу тогда уж, – не удержалась от улыбки Ева.
– Ну вот и славно, – подытожил Никита. – Идемте. И кстати, поскольку я тут никого ничему не учу, ко мне можно на «ты».
– А здесь правда будут волшебные палочки? – спросила Лика после пары минут тишины.
Еве показалось, что она просто хочет обратить на себя внимание впавшего в задумчивость Никиты.
– А что ты знаешь о волшебстве? – спросил Никита и толкнул дверь, которая ничем не отличалась от десятка тех, мимо которых они прошли ранее. За дверью оказался точно такой же коридор, и Ева всерьез задумалась о том, что стоило бы запоминать дорогу, потому что без провожатого они ни за что отсюда не выйдут.
–
– Предмет не важен, – встрял в разговор Валера. – Это может быть палочка, колечко, шапка, пальто… Хоть ржавый гвоздь. Главное, что он будет помогать тебе сосредоточиться на том, что ты собираешься сделать. Нам же это рассказывали еще в третьем классе!
– Верно! – поддержал его заметно оживившийся Никита и прибавил шагу.
По пути он указывал то на одну дверь, то на другую, с воодушевлением рассказывая: «Тут у нас расшифровка древних рун. А тут синие змейки. Сирены тихоокеанские…»
Ева смотрела на него, такого вдохновенного, и сама заражалась восторгом. Ей хотелось открыть каждую из этих дверей, и она точно знала, что однажды сможет это сделать.
Глава 4. Артефакты
– Сейчас не пугайтесь, – предупредил Никита, открывая очередную дверь.
Надо сказать, предупреждение не было лишним, потому что стоило двери открыться, как раздался дикий вопль.
Лика зажала уши, и Ева еле удержалась от того, чтобы не повторить за ней.
– Это Соловей-разбойник. Тоже неразумный, – как ни в чем не бывало пояснил Никита, указав на сидевшего в углу на табуретке косматого человечка, который доходил Еве до колена. – Он волнуется, когда приходят новые люди.
Оказалось, они дошли до столовой. Это было просторное светлое помещение с окнами от пола до потолка. Пол выглядел деревянным, но, присмотревшись, Ева поняла, что это линолеум. Зато столы были из настоящего дерева, как в сказках: массивные, на фигурных ножках. Их здесь стояло штук двадцать.
– Выбирайте любой стол, – приглашающе махнул рукой Никита, а сам направился к Соловью-разбойнику.
Тот, завидев его, засвистел, и футболка Никиты затрепетала от порыва ветра.
– Ну тише, тише. Это свои.
Соловей-разбойник отреагировал на ласковый тон тихим свистом.
– А если бы был разумный? – вполголоса спросил Жаров, обращаясь непонятно к кому.
Ответил, разумеется, Валера:
– Если бы свистнул разумный, от столовой бы ничего не осталось.
– А разумные в природе существуют? – из голоса Лики исчезли снисходительные нотки.
– Говорят, да, – пожал плечами Валера.
– Откуда ты все это знаешь? – не выдержала Ева.
Вдруг оказалось, что она, грезившая волшебством, до этого дня рассматривала его только с прикладной точки зрения. Как папа. Для нее волшебство сводилось к артефактам, с помощью которых волшебник может менять мир вокруг. Волшебных существ в этом уравнении Ева не учитывала. Признаться, она даже не особо в них верила, потому что ролики в инете с одинаковым упоением рассказывали о снежном человеке, лох-несском чудовище, чупакабре и тихоокеанской сирене, но ни одного четкого доказательства существования хоть кого-то из них не приводилось.