Истинные боги
Шрифт:
Эвелин отрицательно покачала головой.
– Препарат резко стимулирует выход мышечной энергии, поднимает дыхательную функцию и увеличивает мгновенный выброс энергии. Но энергия не может появиться ниоткуда. Фактически стимулятор вычерпывает неприкосновенный запас организма, выступая в роли кнута. Такое средство может принимать только очень здоровый человек. Я бы все равно не дал его вам. Ослабленный организм это средство просто убьет. Неужели вам нужен именно такой препарат?
Эвелин яростно замотала головой.
– Нет, конечно же нет! Нам нужно только дойти…
– Я не буду спрашивать вас, куда и зачем нужно дойти, – серьезно заметил врач. – Вы сейчас дадите мне слово, что уничтожите улики и не обмолвитесь ни словом, если у вас начнут спрашивать, откуда у вас взялось такое лекарство.
– Я даю слово. Но как… вы же только что сказали… Это же очень опасно?!
Врач покачал головой.
– Стимулятор А-3 так и останется лежать в специальном блоке, надежно запакованный. Просто я синтезирую для вас препарат, с похожим действием. У него не будет многих свойств настоящего стимулятора, но главное, что вам нужно, он обеспечит. Зайдите через два часа. Вам передадут лекарства для раненых. Там же будут и два пневмошприца, без всяких этикеток. Помните, вы дали слово. Улики должны быть полностью уничтожены.
– Пожалуй, я серьезно ошибся, взяв вас с собой.
– Я не рвался наверх, – буркнул Хар.
– Кого вы спасали на этот раз, наш юный герой? – язвительно поинтересовался Дональд.
– Самого себя.
Выглядел Хар импозантно. Хмурый молчаливый парень доставил его к начальству сразу после того, как ему оказали в медцентре первую помощь. Поэтому один глаз скрывала пластповязка, левая рука была в лубке, а на обоих ногах виднелись яркие анестезирующие наклейки.
– Что ж, поделитесь. Любопытно будет послушать.
– Мне нечего сказать. Она хотела меня прикончить. Совсем одурела.
– А почему? Вы что, знакомы? – глаза Дональда были холодны, как лед.
Попал, подумал Хар. Теперь меня может спасти только везенье. Начнут копать у нее в каюте и обязательно ухватятся за какую-нибудь ниточку. А за нее вытянут остальное. Да плюс еще и видеозаписи…
– Встретились как-то в коридоре. Она потянула ногу и попросила помочь. Я довел ее до каюты. А вместо спасибо получил страстную проповедь, что должен немедленно оставить в покое ее самую любимую подругу.
– И что же?
Хар вздохнул.
– А что я должен был делать? Мягко послал ее и довел до сведения, что сам решаю, на кого мне смотреть. А она посулила на прощанье, что если я не отстану, то мне придется плохо.
Выражение лица Дональда не изменилось ни на йоту.
– Продолжение романтической истории, как я погляжу. Как занятно…
Хар с трудом пожал плечами.
– Где эта дура достала бластер, ума не приложу. Сначала я подумал, что это детская игрушка. Но когда очередь обожгла мне лицо…
Дональд некоторое время молчал, а потом бросил:
– Не обессудьте, но верится с трудом. Побудьте пока в своей каюте и постарайтесь никуда не выходить. А завтра с утра прошу ко мне. Поговорим более подробно.
Хар осторожно кивнул и вышел в коридор. У меня осталось самое большое полдня,
Своего собеседника Хар смог поймать только к вечеру, когда уже решил, что встреча не состоится. Ульрих не спускался вниз, а Хар не мог подняться наверх – его пропуск туда не пропускал. Помогло чудо – сегодня отходил очередной рейсовик и Варгартен, вместе с группой других пассажиров, уже расположились у полосы широких окон, расположенных на один уровень выше шлюзового отсека.
Хар осторожно приблизился и дождавшись, когда общий разговор затихнет и все повернутся к окнам, вежливо обратился к Ульриху.
– Господин Варгартен? Вы не уделите мне немного времени?
Ульрих не спеша повернулся и некоторое время внимательно изучал его, после чего равнодушно бросил:
– Чем обязан?
– Меня попросил обратиться к вам один крупный коллекционер, любитель инопланетных диковинок. В вашей замечательной коллекции есть одна вещь, которую он страстно желает приобрести.
Ульрих слегка улыбнулся.
– Моя коллекция достаточно обширна. Но кроме того, она еще и довольно дорогая. Ваш коллекционер знает об этом?
Хар тоже улыбнулся в ответ.
– Разумеется. К тому же, в данном случае он представляет не одного себя, а целый конгломерат таких же страстных любителей. Хотя в этом коллективе он главное лицо.
– Ясно. Не могли бы вы поточнее обрисовать предмет нашего разговора?
– Только со слов моего нанимателя. По его словам, это довольно большая вещь, не очень понятного назначения. Ее нашли на какой-то планете, под огромным скальным массивом. Еще он добавил, что она управляется чем-то вроде нейросети и может стать очень опасной… если попадет в неопытные руки.
Ульрих остро посмотрел на него и сухо сказал:
– Давайте немного отойдем. Не стоит мешать пассажирам наслаждаться редким зрелищем.
Придя к себе, Ульрих тщательно запер дверь, отключил общее освещение, оставив только точечный светильник у зоны отдыха, и только после этого достал заветную шкатулку. Эх, Лори, Лори… Друзей у него с каждым годом оставалось все меньше и меньше. А вот Лори… он был настоящим другом.
Он опустился в мягкое кресло и бережно достал плотный лист с желтоватым отливом, украшенный вверху красивым и строгим вензелем. Такие листы передавались из поколения в поколение, Лори был подлинным аристократом. Корни его рода терялись в смутной дымке веков.
"Мой дорогой друг", – было выведено сверху на космолингве, красивым, безукоризненно правильным почерком. "Мне грустно писать об этом, но пришло время заканчивать путь, подаренный Творцом. Нужно раздавать долги. Все обязательные распоряжения уже сделаны, и погребальная ладья ждет меня у пристани скорби. И я, не колеблясь, двинулся бы к своему последнему причалу, если бы не тот гнет, который лежит на моей душе. И я чувствую, что пока не облегчу ее, даже нарушив родовую клятву, дух смерти не пропустит меня в долину забвения…"