Истинные боги

Старинов Михаил Евгеньевич

– Вы знали, что строительство этого центра не совсем законно? – поинтересовался гость.

Ульрих слегка поморщился.

– Что скрывать, знал. Но в контракте я сразу оговорил, что остаюсь руководителем только до тех пор, пока работы будут сугубо мирными. И как только в исследованиях наметился военный аспект, я разорвал контракт.

Гость покачал головой.

– Не уверен, что это вас целиком оправдывает. Но давайте пока отодвинем правовую сторону дела в сторону. Нас интересует та часть вашей деятельности, которая была связана с управляющей нейросетью. Прежде всего,

расскажите, как вам удалось выйти на Эрика Мальбауэра.

– По большей степени, совершенно случайно, – вздохнул Ульрих. – Заказывать нейросеть официально мы не могли, а те частные разработки, о которых мы знали, оказались настолько неэффективными, что абсолютно нас не устраивали. Оставалось надеяться только на случай, тем более, что сроки сильно поджимали. К счастью, мы не были ограничены в средствах. В одной из организаций нам сделали полную выборку исследователей по смежным направлениям и мы проверили практически всех.

– Вы сами летали к нему?

– Да. Он не захотел говорить ни с кем, кроме руководителя проекта. Скажу честно, после первой встречи у меня осталось сложное впечатление. Я долго колебался, и в результате оно сложилось в твердое нет.

– Почему?

Ульрих посмотрел на стену, потом перевел взгляд на своего собеседника.

– Представьте молодого парня, с совершенно безумным взглядом, который ни на секунду не снимает нейрошлем. Причем шлем постоянно подключен к нейросети и даже во время разговора ваш собеседник постоянно замирает, отвлекаясь на более важные, по его мнению, дела. То есть общение с нейросетью у него стоит на первом месте. Нам он выдвинул единственное условие успешной сделки: если мы согласны взять его сестренку – так он называл свою нейросеть, то в придачу идет и он. Это не обсуждается. В закрытой части комплекса должна быть оборудована специальная капсула, с системой жизнеобеспечения. Он представил нам инженерный макет. После операции, которую проведут над ним наши специалисты, он будет помещен туда. После этого стена капсулы наглухо заваривается.

– Любопытные требования. А что за операция?

– Вживление в кору головного мозга полного аналога нейрошлема. Он утверждал, что оставит нам заверенное нотариусом собственное завещание, в котором будут подробно перечислены условия сделки. И в случае необходимости мы сможем представить его властям. Когда я спросил его, почему система жизнеобеспечения рассчитана всего на год, он громко рассмеялся и сообщил, что расчет сделан с большим запасом. Ему столько не нужно. По сути, мы должны были совершить что-то, очень похожее на хладнокровное убийство.

– Однако ваши коллеги согласились и в конце концов смогли убедить и вас?

Ульрих вздохнул.

– Несмотря на сложность будущей операции, изготовления капсулы и прочего, общая стоимость оказалась в несколько десятков раз меньше стоимости самой нейросети. А ее нам он предложил бесплатно. Мы долго спорили, но на совете директоров я оказался в меньшинстве.

– Саламбо рассказывал об этой операции. И о тех медиках, которые ее делали. Однако он так и не понял, для чего она понадобилась.

Ульрих пожал плечами.

– Я могу только предполагать.

Поскольку по желанию Эрика ему в мозг вживили биоматрицу, а выходы были напрямую состыкованы с активным массивом нейросети, то напрашивается единственный вывод. Он хотел переписать свой мозг в свободную область нейросети. Я правда никогда не слышал о подобных разработках, но я не специалист в данной области. Когда мы прощались, он сказал, что его заветная мечта – долгая счастливая жизнь. В полном одиночестве. И теперь она близка к осуществлению.

– Кто-нибудь может дополнить ваш рассказ?

– Только наш программист. Программной стыковкой занимался именно он.

– Ваш программист, – гость не на долго прервался. Он вытащил комм, посмотрел на экран и негромко бросив: продолжайте, убрал его в карман. А потом закончил: – Ваш программист недавно погиб. И именно на этой планете.

– Я больше ничем не смогу вам помочь. Все что знал, я рассказал.

– Когда должна была закончить работу программа жизнеобеспечения?

– Прошлым летом. Так что если операция удалась, то теперь он наслаждается счастливой жизнью. Как и хотел, в полном одиночестве.

И оба посмотрели на экран, на котором по прежнему бушевала черная мгла.

– Ну, раз вы больше ничего не можете добавить… – гость неспешно начал подниматься.

Ульрих колебался недолго.

– Подождите.

Он подошел к столику, открыл шкатулку и достал из нее свиток.

– Мой друг, Мархх-Гарр-Лори-Кой, перед смертью завещал передать мне вот это послание. Оно глубоко личное, но думаю, что некоторые детали представляют определенный интерес и для вас.

– Спасибо, – гость взял свиток и внимательно посмотрел на Ульриха. – Я рад, что мы в вас не ошиблись.

3

Хар медленно поднял руку и осторожно подергал стоящего у выхода из шлюза невозмутимого охранника за рукав куртки. И негромко попросил:

– Нельзя ли мне переговорить с вашим командиром? Это очень важно.

Охранник некоторое время задумчиво смотрел на него, но потом нехотя, но все-таки взялся за комм…

Уходил Хар громко. Он надеялся, что никто сильно не пострадал, но прорываться к шлюпке пришлось с боем. Плюс подрыв активных систем слежения, чтобы вырваться из под контроля боевых установок, которые вели его шлюпку. В общем, дел он наделал немало. То, что его сейчас ищут по всей системе, было несомненно. И единственное место, где он мог хотя бы некоторое время быть недосягаемым, находилось внизу, на планете.

Шлюпка Хара пристыковалась к кораблю астроархеологов полчаса назад. Хар решил, что этого времени вполне достаточно, чтобы о нем доложили командиру. А раз тот не проявляет интереса, то придется самому немного поторопить события.

Его провели по пустым корабельным коридорам и доставили в небольшую каюту. Хар уже видел изображение этого человека, когда готовился к операции.

– Слушаю, – бросил Пират, мимолетно взглянув на него. – Только покороче. Мое время достаточно дорого.

– Вам нужны добровольцы для спуска на планету? – без предисловий начал Хар. – Вряд ли сейчас много желающих.