Истинные драконы. Серия 4. Огневица и дракон
Шрифт:
И справилась ведь! Степка к полудню прибежал, обед принес – каши с мясом, да репы вареной, да квасу. Я ела неохотно, через силу. Устала очень. Даже жевать сил не было. А Машка уж отдохнула, посвежела. Вот уж и смеется, зубами белыми сверкая. Мы и сами, на нее глядя, улыбаемся: до чего ж хороша!
– Устала, Янушка? – спрашивает отец. – Посиди еще. А то домой бегите, хватит с вас.
– Да мы вилы возьмем сейчас, равнять будем.
– Добро.
Степка все еще сидел под яблоней. Ему домой не хотелось, там мать заставит за малышом смотреть. Больше-то некому. А тут
Я же понимала, что мужчины тоже устают, им помощь нужна, поэтому стряхнула с плеч усталость и поплелась ворошить укос.
Когда небо закрыла черная тень, я подняла голову первой и ахнула: к нам приближалось древнее злобное чудище: огромная крылатая япшурица, зеленая, что трава в низине. Не как в сказках, с одной только головой, и огнем не пыхала, но я все же испужалась до икоты. Особенно потому, что мчалось чудище поганое на детей: на Степу и Машу. Отец, дед и братья были далече, они подняли косы и с криком помчались к нам, но я была ближе. Отбросила вилы в сторону, завопила дурным гласом и вспыхнула вся от страха, круто на злости замешанном. За себя не боялась, а младших в обиду не дам!
Что чудищу огромадному наши косы и вилы? Оно же размером с несколько домов, а чешуя у него – железная! Не убить его вилами. Огнем тоже не убить, да только я внутри птицу-огневицу удержать не сумела. Она сама вырвалась, как из клетки, замахала крыльями, заклекотала грозно и словно муравей на волка – ринулась на недруга.
Поле сухое вспыхнуло разом, затрещала вокруг стена пламени… и разом трава зеленая восстала, спутала меня, к земле прижала силою. Неприятно, даже больно. Я завопила, растопырила пальцы, вскочила… и вдруг поняла: стою я совершенно голая (и рубашка, и сарафан сгорели мигом) супротив незнакомца, высокого и синеглазого, в черном как ночь одеянии. Трава опала, огонь потух. А ни япщурицы летучей, ни птицы-огневицы нет больше.
Вскрикнула, присела быстро, волосами укрываясь. Подбежал отец, на ходу скидывая потную рубаху и меня укутывая, следом дед и братья. Встали стеной, меня от взора незнакомца закрывая.
– Жар-птица? – выдохнул синеглазый. – Откуда? Они же давно вымерли! Вот уж диво!
Я зажмурилась.
– А ну, кто такой? – грозно спросил отец, тыкая в синеглазого косой. – Что от детей моих хотел?
– Убери железку, пока цел, – посоветовал незнакомец. – С миром прилетел. Не признал, что ли? Дракон я. Из дома Темного леса. Не трогал я твоих детей. Спросить хотел…
Медленно и неохотно отец склонил буйну голову. Кланялся в ноги он только батюшке-царю, а больше никому.
– Спрашивай, владыко.
– Засуха у вас? Дождя просите?
– Не то, чтобы засуха, – проворчал отец, выдыхая. – Но дождь надобен давно. Колодцы уж измельчали, лес сухой стоит. Одна искра и…
– Жар-птица пролетит, и не будет леса. Поля, наверное, тоже, – хмыкнул дракон. – Ишь ты, какая грозная!
– Нравится девка? – отец вскинул голову. – Забирай взамен на
Что? Как это – забирай?
– Одни беды от нее, огнем пыхает, ночами полыхает. Избы горят, люди злое говорят. Скоро соберутся и выгонят девку в лес, а то и в колодце утопят.
– Отец! – простонала я, не веря. – Да что горит-то?
Не было ведь ничего, я осторожная! И не видел никто! И лес однажды только горел, так я ребенком еще была!
– Молчи, ведьма, – не преминул меня одернуть дед. – Голову не поднимай, проклятая!
– Не пойму что-то, зачем мне жар-птица? – скучающе протянул синеглазый.
– Так вы ж все равно красивых да одаренных дев забираете. Нешто некрасива? Аль силы в ней мало?
– Красива, – признал дракон. – Только…
– Так чего ждать смотрин? Тебе – дева-птица-огневица. Нам – дождь да урожай.
Я посмела поднять глаза, выглянуть из-за отцовской спины. Дракон выглядел растерянным.
– Утопят в колодце, – повторил отец, упрямо набычившись.
– Ладно, я понял. Забираю красавицу в обмен на хороший урожай. Честная сделка.
Я стояла ни жива ни мертва. Не думала ни гадала, что меня в чистом поле беда поджидает. Родная семья отдает чудищу поганому!
– Помилуй, батюшка, – повалилась я в ноги родителю. – Своей рукой убей, только прочь не гони!
Дед звучно сплюнул на землю, а отец рывком схватил меня за плечи и поставил на ноги, оправляя задравшуюся мужскую рубаху.
– Не позорься, Янинка. Для твоего же блага. Здесь тебе жизни все равно не будет. Или ты деревню спалишь – и в омут. Или ждать не станут, убьют по-тихому. У драконов спокойнее. Служить им будешь, терем мести или деток нянькать. Глядишь, и научишься чему полезному.
Я поняла, что жалеть меня никто не будет. Отец, наверное, желал мне добра, но от его предательства в груди жгло огнем, а кончики пальцев покалывало. Видно, и взаправду подчиниться нужно, не то поле спалю. Очень хочется.
Глава 3. Драконье гнездо
– Что же, птичка, верхом ездить умеешь? – угрюмо спросил дракон.
– Кто ж не умеет-то?
– А без седла?
– И без седла. И на лошади, и на осле, и на козе, и на поросе пробовала. На драконе, чай, не сложнее.
Взгляд странного мужчины стал еще темнее, он дернул щекой и скомандовал:
– В сторону отходите!
Мы его послушались, шарахнулись. А потом вдруг высоко взметнулась из сухой земли зеленая трава, оплетая дракона, скрывая его. Миг – и нет боле человека, только япшурица поганая лапами сучит.
– Полезай верхом, дочь.
– Да поняла уже.
Не обнявшись, не поклонившись отцу напоследок, я упрямо вскарабкалась чудищу на загривок. Горькая обида застилала глаза, не верилось мне, что никогда больше я матушку и младенчика ее не увижу. Дед откровенно улыбался щербатым ртом, отец хмурился. На лице Евсея тупое удивление. Ко мне он любви никогда не питал, но и не задирал, защищал даже порою. Впрочем, вряд ли он бы стал меня из омута вылавливать. Машка же со Степкой смотрели с любопытством и даже восторгом. Им все было в новинку.