Истинные поневоле, или Тайны Мерцающего мира
Шрифт:
В третий раз вышел уже Лиордан. Я обернулась на звук открывающийся двери.
– Долго будешь тут стоять? – уточнил он, облокачиваясь о стену.
Мне так надоело тщательно подбирать ответы и каждый раз натыкаться на его шипы… Почему я должна под него подстраиваться? Кое в чём отец был прав… Поскольку Химера у меня, значит, я тут, если не главная, то всё-таки голос имею.
Я просто хотела быть собой, без оглядки на окружающих. Без попыток обходить острые углы и угадывать чужое настроение.
– То что кажется тебе привычным, а может даже скучным, для меня впервые, – пояснила я ледяным
Я услышала, как Лиордан медленно идёт ко мне. Пальцы сами до боли впились в перила, но я не обернулась. Пусть язвит сколько хочет! Плевать! Решила, что просто не буду реагировать.
Он молча опустил мне на плечи свой пиджак. Он был такой тёплый, что сразу стало почти жарко, на секунду я представила, какая у Лиордана горячая кожа под рубашкой, и в смятении, едва не стащила с себя вызывающий опасные ощущения предмет.
– Химера заболеет и умрёт, – насмешливо протянул оборотень, становясь рядом. – Души предков, знаешь ли, очень чувствительны к холоду.
Краем глаза я увидела, что он тоже смотрит на неспокойные воды Небесного моря, как будто не желая встречаться со мной взглядом.
– А тигры чувствительны к холоду? – скрывая улыбку спросила я.
– Очень, – в тон мне ответил он. – Но иногда можно потерпеть.
Я не нашлась с ответом. Странное и такое хрупкое перемирие одновременно настораживало и дарило надежду, что Лиордан готов смирится с возникшей между нами связью. Но я боялась обманывать себя. Меньше всего мне хотелось снова испытать горечь разочарования в том, кому доверяешь даже собственную жизнь.
– Знаешь почему вода здесь такая голубая? – внезапно снова начал разговор Велиот.
– Нет… – ответила я, укутываясь в его пиджак и ненароком вдыхая запах его парфюма и ментола.
– Посмотри, – он указал на небо. – Видишь цвет? В остальных частях столицы небо гораздо темнее, тем более в это время года.
– Оно… – я подняла голову наверх, а затем снова посмотрела на воду и удивлённо подняла брови. – Такого же цвета, как и море!
– У эльфов есть поверье, что однажды они упали к нам юными звёздами в том самом месте, где солнце разбивается о горизонт. И с тех пор на месте их падения небо сливается с водной гладью, окрашивая её, чтобы его дети помнили о доме даже здесь, в Иллирионе. Так что ты была права.
Я заворожённо посмотрела на оборотня:
– Это очень красивая история. Но почему я никогда не читала её?
– Это очень старое поверье. Оно выгравировано на древнем языке Иллириона на одной из стен дворца Эльнариила.
– Ты умеешь читать не древнем? – я не смогла сдержать восхищённого вздоха.
– Совсем немного, – ответил Лиордан.
Он перестал рассматривать море и повернулся ко мне. Даже дышать стало тяжело, когда наши глаза встретились. Я видела, как ветер треплет волосы Велиота и едва сдерживалась, чтобы не коснуться его. Странное ощущение, которому я не хотела давать ход, отравляло меня каждую минуту, когда мы позволяли быть друг другу вот так близко.
Я резко отвернулась, сглатывая отвращение к самой себе. Во мне всегда недоставало твёрдости противиться внешним обстоятельствам.
Лиордан тихо рассмеялся, будто знал каждую мою, даже самую
Он убрал руки с перил, уже развернулся, чтобы уйти, но вдруг склонился ко мне ближе:
– Думаешь, мы могли бы доверять друг другу?
Странный вопрос от того, кто предпочитает держать меня в неведении.
– Я бы хотела этого, – ответила, не поворачивая головы.
Впереди показался берег, совсем далеко, но я уже видела очертания острова. Передо мной медленно появлялось сердце эльфийских владений – дрейфующий остров Обитель Звёзд.
Глава 12.
Нас встретило несколько эльфов, они так же вежливо поклонились вместо приветствия. Я улыбнулась и поклонилась им в ответ, чувствуя себя немного растерянно. Не хотелось обижать хозяев этого чудесного места.
Деревья теряли листву, и она медленно оседала на вниз, как будто бы рисуя причудливые узоры на земле. На моё удивление, слякоти нигде не было в отличие от остальной Виззарии, а тишина нарушалась лишь далёким пением птиц. Вековые лиственные деревья обступали нас со всех сторон. Обстановку я бы назвала умиротворяющей. В каком-то смысле даже слишком… Казалось, что жизнь течёт здесь совсем в другом, неведомым людям, русле.
Мы неспешно шагали за своими провожатыми. Я – озираясь с любопытством, Лиордан же –равнодушно глядя прямо перед собой.
– Ты уже бывал здесь? – спросила я негромко.
– Да, – последовал односложный ответ.
– Значит, ты знаешь, как долго нам идти?
– Каждый раз по-разному. Дорога всегда меняется. Иногда пусть занимает пару минут, иногда около часа.
Я почувствовала лёгкое волнение:
– Хочешь сказать, что всё, что окружает нас ненастоящее?
– Настоящее, безусловно. Но оно меняется согласно настроению и желанию Господина Небесного Дома. Если Эльнариил пожелает, мы будем плутать здесь вечность.
– Надеюсь, ему не придёт подобное в голову, – вынужденно улыбнулась я.
– Лучше не зли его, – хмыкнул Велиот.
Я не поняла пошутил ли он, или говорил серьёзно, но всё вокруг перестало мне казаться чудесным и сказочным. Быть в таком месте, значит всецело доверять его хозяину. Хоть эльф мне и нравился, но я предпочитала не терять те крохи свободы и власти над собственной жизнью, что у меня ещё оставались.
К счастью, идти долго не пришлось, иначе я бы постепенно начала сходить с ума от волнения. Впереди показался огромный дворец, будто сделанный из мутного стекла. Подойдя ближе, я поняла, что это скорее всего лунный камень, но как его обрабатывали оставалось загадкой.
– Его выстроили гномы, – ответил на мой безмолвный вопрос Лиордан.
– Значит, когда-то Дома не были столь враждебны друг к другу? – удивилась я.
После увиденного мною на совете слабо верилось, что кто-то из Господ стал бы помогать другому.
– О, это было очень давно. Ещё до того, как даркар проник в Иллирион, – пояснил Лиордан.
Значит, и до того, как создали Химеру, ставшую толчком к бесконечным распрям.
Я осторожно поставила ногу на ступень, опасаясь, что будет скользко, но, на удивление, поверхность из лунного камня была устойчива даже при своей идеальной гладкости.