Истинный сын Сатаны
Шрифт:
Глава 10
Привязанный к одной из колонн, поддерживающих высокий свод подземного зала, с руками, вытянутыми по швам, я был недвижим и мог лишь следить за происходящим. С трудом узнавал я обитателей островного дома — так сильно обезобразила их причудливая раскраска тел. Среди них была и Памела. Пшеничные волосы ниспадали ей на плечи; ее обнаженное тело было грубо размалевано какими-то таинственными знаками, загадочно расположенными так, чтобы тело выглядело как можно более уродливо и похотливо. Потом я увидел Труди Ламберт, одетую
Кент Донаван был тоже голым, если не считать накидки, сшитой, как мне показалось, из старого облезлого меха, которую он набросил себе на плечи; все его тело, как и тело Памелы, было размалевано непристойными рисунками. Рядом с Кентом стоял Маркус Адлер, жирное тело которого было задрапировано простыней на манер древнеримской тоги. Его лысая голова лоснилась от пота, а глаза неотрывно следили за Памелой. Здесь же была и вдова Уоррена. Она стояла поодаль, отдельно от всех остальных, незряче глядя в пол и обреченно ссутулив плечи; по контрасту с другими — она была в обычной своей одежде. В зале не было только старой карги и Креспина.
Когда Донаван и Адлер набросились на меня в подземном коридоре, я понял, что сопротивляться бессмысленно. У моих ног лежала без чувств Аманта, а нападающие были вооружены длинными острыми ножами. Привязав меня к колонне, они приволокли в зал Аманту и, бросив ее слева от алтаря, вернулись на свои места. С той самой минуты, как Донаван и Адлер закрепили последний узел на веревке, которая тут же больно врезалась в мое тело и не давала мне никакой возможности пошевелиться, вся компания словно позабыла о моем присутствии.
Поведение Памелы было верхом непристойности. Словно в шведском порнографическом шоу, она походкой манекенщицы двинулась навстречу Адлеру, развернув губы своей киски. Подойдя к нему, она принялась тереться о его широкий зад, неприлично вращая тазом. Потом она отошла от него и, взяв мешок и проходя мимо свечей, зажженных кучками, принялась бросать в их мерцающее пламя целые горсти какого-то порошка, напоминавшего песок; свет моментально потускнел, и в воздухе едко запахло мочой какого-то животного.
Зловоние все усиливалось и вскоре стало совершенно непереносимым. Донаван стоял рядом с Труди; он что-то прошептал ей на ухо, одной рукой лаская ей грудь. Его пенис почти моментально встал, и он принялся свободной рукой нежно поглаживать его, словно это был ребенок. Однако Труди оставалась совершенно безучастной, и по ее отрешенному лицу я понял, что она не осознает происходящего. Труди словно прилетела с другой планеты — так разительно она отличалась от остальных. Памела по-прежнему выделывалась перед Адлером. Подняв края его тоги, она взяла его маленький толстый пенис и начала массировать его ладонями обеих рук, одновременно касаясь его лица небрежными слюнявыми поцелуями. Неожиданно Памела наклонилась и запечатлела звонкий поцелуй на кончике его пушки, а он в это время засунул пальцы
Неожиданно откуда-то извне прозвучал гонг, и все собравшиеся в подземном зале застыли на месте. Адлер медленно вытащил пальцы из влагалища Памелы. Наступила мертвая тишина, и все обратили свои взоры на дверь слева от настенной росписи. Она открылась, и оттуда появилась небольшая фигурка, которая медленно приблизилась к алтарю и повернулась лицом к присутствующим. Фигурка была укутана в широкое платье, ниспадавшее с ее плеч до самого пола, а лицо скрывалось под маской, изображавшей козлиную голову.
— Час пробил! — Сухой голос, напоминавший шуршание листьев на ветру, был мне до отвращения знаком. — Скоро придет он, истинный сын Сатаны!
— Истинный сын Сатаны! — эхом повторили за ней все остальные.
— Когда мы погрязнем в блуде и грехах, он придет и явит нам свою милость! — продолжал вещать сухой голос.
— Свою милость! — прошелестело эхо.
— Пусть жрица подготовит алтарь.
Труди сделала шаг вперед и, медленно приблизившись к алтарю, принялась снимать с него урны и ставить на пол.
— Сегодня мы собрались, чтобы принять в свои ряды нового брата, — прозвучал голос из-под козлиной маски. — Надеюсь, что истинный сын Сатаны благосклонно отнесется к тебе, Маркус. А теперь начнем инициацию!
Донаван схватился за край импровизированной тоги Адлера и одним быстрым рывком сорвал ее, обнажив толстое волосатое тело, блестевшее от пота. Памела, широко расставив ноги и чуть согнув их в коленях, непристойно вихляясь, снова двинулась к нему, раздвинув пальцами свою киску.
— Пусть восторжествуют срам и бесстыдство! — Сухой голос начал произносить ритуальное заклинание. — Пусть восторжествуют животные инстинкты! Пусть восторжествует неукротимая похоть!
Схватив Адлера за руку, Памела легла на пол и потянула его за собой. Он опустился на нее сверху. Памела широко раскинула ноги, и Маркус вошел в нее; его волосатая задница задвигалась вверх-вниз, а Памела подтянула согнутые ноги к своим плечам. Адлер вогнал свой толстый стержень в Памелу, и они принялись как безумные кататься по полу. Донаван спокойно монотонным голосом подбадривал их. Меня чуть не вырвало от отвращения, и я перевел взгляд на козлиную маску, стараясь не слушать звериные звуки, которые становились все громче и неистовей. Труди, освободив от урн алтарь, встала позади фигуры в козлиной маске и осталась стоять недвижимо, глядя бессмысленным взглядом прямо перед собой.
Наконец снова наступила тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Адлера.
— Истинный сын Сатаны доволен поведением нашего новообращенного брата, — возвестил сухой голос. — Однако он должен пройти еще одно, последнее испытание. И все мы подвергнемся испытанию. Недавно мы принесли истинному сыну Сатаны человеческую жертву, и в благодарность за наше послушание он разрешает нам сделать еще одно жертвоприношение, но сегодня — в знак особой милости — двоих!
По залу пробежал гул одобрения, и козлиная маска медленно повернулась к вдове Уоррена.